Владимир Вера - Леди GUN

Как бы там ни было, Сицилиец велел заказать места на спецтрибуне. Там, где он обычно болел за «красно-белых». Букмекерская контора на стадионе приняла ставку мафиози. По его мнению, победить должен был «Спартак». Учитывая, что контора по документам принадлежала шурину Сицилийца, налицо был факт – он ничем не рисковал. Даже в случае поражения любимой команды Сицилийцу просто не позволили бы проиграть ставку в тотализаторе. Проигрыш – удел лохов.

Размалеванные футбольные фанаты, галдя и барабаня, занимали трибуны. Красно-белые флаги со спартаковской символикой заполонили стадион. Болельщиков из страны Туманного Альбиона было значительно меньше. Ливерпульцы разминались на поле, делая вид, что рев трибун не имеет для них никакого значения.

Сицилиец сел в почетное кресло. Охранник, заблаговременно раздобывший зонт от солнца, раскрыл его над головой босса.

Арбитр встречи в центре поля терзал капитанов команд жеребьевкой.

Нашим достался мяч. Прозвучал свисток. Матч начался.

Сицилиец рассматривал игроков в миниатюрный бинокль. Поле как на ладони. Его поразили размалеванные спартаковские болельщицы в порванных коротких майках: девушки дули в клаксоны, смутно напоминающие пионерские горны. Это было только начало. Никто на трибунах не сомневался, что напряженность матча и горячительные напитки доведут дело до дымовых шашек, ракетниц, беспорядочной пальбы стартовых пистолетов. А вполне возможно, кто-нибудь из кустарных пиротехников-любителей устроит под закат футбольной баталии маленький салют. Масштаб фейерверка, безусловно, будет зависеть от итога встречи, однако обычно такие детали не анализируются. Люди пришли на зрелище, и они его получат. Не одно, так другое.

Электронное табло держало ничейный счет «0–0». Острые ситуации у обоих ворот были далеки от голевых. Сицилиец начал скучать. Ему принесли холодный молочный коктейль и подставку для ног. Стало намного интереснее разглядывать девиц с раскрашенными щеками, ведь спартаковские форварды не оправдывали его надежд. Они бегали по полю, как вялые персидские коты.

Босс думал, долго ли придется ему скучать! Зря он это делал. О том, чтобы закончилось томительное времяпровождение Сицилийца, уже позаботился Гафур. Заботу о количестве отпущенного Сицилийцу времени взял на себя враг.

Лучше бы он пропустил этот футбольный поединок, убил бы время дома, в безопасном месте. А так – убьют его.

Наемный убийца Гафура притаился неподалеку от электронного табло в комментаторской будке. Идеальный сектор обозрения. Отсюда было очень удобно следить за объектом. Его неподвижное тело цепко держал оптический прицел снайпера. Стрелок хотел уложить «клиента» наверняка. Поэтому ждал момента, когда Сицилиец поднимется с кресла. Пусть встанет, и тогда…

– Пенальти! – обрадовался разгоряченный мафиози.

Лучше бы не было этих пенальти. Нашего нападающего сбили прямо в штрафной площадке. Судья бескомпромиссен. Еще бы – на своем поле играем! Сицилиец поднялся с кресла, облокотившись на перила балкона. Ждали оба. И он, и его «визави».

– Гол!!! Сделали!!! – в безумном экстазе заорал мафиози. Мяч влетел в правый верхний угол, опередив прыгнувшего в обреченном рывке вратаря.

Фанаты гудели, в воздух полетели ракеты, защелкали хлопушки. Сицилиец прыгал от восторга, как несмышленое дитя, получившее от мамы долгожданный леденец. Вместо конфеты Гафур прислал ему пулю.

Надо же – умереть в момент, когда организм получил такое количество адреналина, в миг неописуемого восторга. Судьба могла подарить такую смерть только этому человеку. Как все-таки отличается одна смерть от другой, не бывает одинаковых смертей, как не бывает абсолютно похожих людей.

Никто не ведает, когда последняя секунда зашкалит на циферблате вечности. Но… Недаром говорил великий оратор Цицерон о том, что не следует бояться смерти, ведь если мы умираем, то либо перестаем быть несчастными, либо становимся счастливыми.

Сицилийцу повезло вдвойне, он умер счастливым. Наши забили гол!

Только Маркел – главный телохранитель папы – мог представить, что творилось с Кротом. Вор в законе чувствовал себя подобно узнику камеры смертников из одиночной камеры. Ему казалось, что киллер держит его на мушке и вот-вот спустит курок. Подавлен. Да, пожалуй, такое определение наиболее точно выражало состояние папы.

Масла в огонь подлила информация об отказе банка «Имперская корона» предоставить подставным Крота льготный кредит в двадцать миллиардов рублей, у «Классик-банка» отобрали лицензию. Прослышали, сволочи, о проблемах. Подручные Сицилийца ходили надутые, винили в случившемся его, Крота. Один негодяй, торгаш несчастный, плюнул на его «крышу», объявил себя банкротом, «слил» свои счета черт знает куда и спрятался. Видать, надеется, что папа сыграет в ящик. А потом, конечно, объявится откуда-нибудь из Швейцарии. Урод. Другой обнаглел до крайности, заливается слезами, мол, задавили кредиторы, пришлось все отдать. Ублюдок конченый. Неужели наступили гадкие времена, когда из папы можно осла лепить. Негодяй. Продался молодняку из Медведкова. Купился на гроши, сдал папу с потрохами. А эти ребята… зацепились. Как стервятники, чуют падаль.