Александр Тамоников - Блокпост под Идлибом

Гавада был старше взводного на пять лет, и Александр позволял себе иногда держаться с ним попросту, как, впрочем, и с другими военнослужащими, но только наедине или в узком кругу.

— Полчаса назад вновь объявился все тот же пикап. От холмов осветил пост фарами. Конев с вышки тоже направил на пикап прожектор. Наш-то гораздо мощнее. Боевики вырубили фары и поехали к шоссе. Я думал, что они остановятся там же, где и раньше, а пикап вышел на саму дорогу. На турели закреплен пулемет «Браунинг». Ствол в нашу сторону повернут, у пулемета «дух». Второй с автоматом у кабины, но тоже целился в направлении поста. Я только хотел вас вызвать, как сирийцы из пулемета БМП дали очередь.

— По пикапу? Я что-то не вижу его.

— Перед ним. «Тойота» сдала в кювет, развернулась и пошла к холмам. За ними она и скрылась.

— Твою мать! — выругался Самолов. — Почему сирийцы открыли огонь без команды?

Сержант пожал плечами и сказал:

— Это, командир, у них надо спросить.

— И спрошу!

Старший лейтенант прошел до позиций сирийского отделения.

Сержант Бахтари стоял у капонира БМП-2 и курил.

Он увидел Самолова, тут же бросил сигарету, затоптал окурок и заявил:

— Здравия желаю, господин старший лейтенант!

— Здравствуй, сержант! Не соизволишь объяснить, что означала эта стрельба?

— Так вам уже подробно все наблюдатель передового поста доложил.

— Я у тебя, сержант, спрашиваю.

— Хоп. Я проверял, как несут службу солдаты, подчиненные мне, в том числе наводчик-оператор БМП. В это время появился пикап шайтанов. Он дошел до шоссе, поэтому я приказал наводчику открыть предупредительный огонь из «ПКТ». После этого боевики скрылись, угроза была снята. Они зашли в зону нашей ответственности, господин старший лейтенант. Мы обязаны были реагировать на это.

Самолов посмотрел на сирийского сержанта. Нормальный, симпатичный молодой мужчина, воюет с первых дней войны в правительственных войсках, остается верным присяге.

— Скажи, сержант, у нас здесь базар или блокпост?

— Странный вопрос, господин старший лейтенант.

— Ответь!

— Блокпост, господин старший лейтенант.

— Кто командир поста?

— Вы.

— А кто ты?

— Я — командир отделения, приданного вам.

— Вот. Приданного, значит, подчиненного мне. Так какого шайтана, ты принимаешь решение без моего ведома?

— Значит, вот в чем дело, — протянул Бахтари. — Что ж, объясню. Пикап встал на шоссе, в зоне ответственности наших подразделений. Он мог так и торчать на дороге. Боевики хотели, чтобы мы обратили на них все свое внимание, заставляли нас поднять всех бойцов по тревоге, в общем, просто провоцировали. А ведь они могли рвануть к посту. Вы можете дать гарантию в том, что пикап не был набит взрывчаткой, а боевики не являлись шахидами? Пока я связался бы с вами и доложил, пикап уже прорвался бы на территорию блокпоста. Поэтому я принял решение действовать по обстановке и на опережение. Что именно я сделал не так? Мой наводчик отогнал пикап, и угроза была снята.

Самолову пришлось согласиться с тем, что сержант действовал верно.

— Добро. Но ты мог связаться со мной, когда пикап только пошел от холмов в сторону шоссе, — все-таки проговорил он.

— А на каких основаниях? Он был вне зоны ответственности блокпоста, пока не вышел на шоссе.

— Хорошо, давай закончим этот пустой разговор. Но в следующий раз, Валид, будь так любезен, запрашивай у меня разрешение на открытие огня или предупреждай о потенциальной угрозе, не дожидайся ее реального проявления.

— Слушаюсь, господин старший лейтенант! — отчеканил Бахтари и улыбнулся.

— Весело тебе, Валид?

— А я вообще по натуре человек такой. Веселюсь, пока есть возможность.

— Ладно, отбой всем!

— Слушаюсь! Отбой!

Самолов вернулся в здание, а сирийский сержант на какое-то время задержался. Возможно, он решил провести дополнительный инструктаж своих бойцов.

В коридор вышла Халима и спросила:

— Александр, что-то случилось?

— Ничего серьезного. Опять пикап. Те же самые боевики вновь захотели потрепать нам нервы.

— Вы их уничтожили?

— Нет, отпугнули. У нас не было оснований стрелять на поражение.

— У вас сильная армия, Александр, но есть одна слабость, с моей точки зрения, довольно значительная.

— Что за слабость?

— Вы слишком гуманны к тем негодяям, которые расстреляли бы вас, ни секунды не раздумывая.

— Возможно. Но это не слабость, Халима. В этом и состоит разница между нашими подразделениями и формированиями боевиков. Мы служим своему государству, помогаем вашему и всегда соблюдаем законы войны. Боевики ИГИЛ и других структур такого рода являются обычными бандитами, которым никакие законы не писаны. Если мы будем уподобляться им, то станем такими же негодяями, как и они.