Сергей Самаров - Автономка

– Слушаю, – сразу же ответил незнакомый голос.

– Мне только что звонили с вашей трубки… – начал старший лейтенант.

– А-а-а… – последовало восклицание. – Василий Иванович Арцыбашев?

– Так точно. С кем имею честь?

– Меня зовут Иван Александрович, фамилия моя Самойлов. Извините за беспокойство, дело вот в чем: я знавал вашего отца…

Кровь бросилась Василию Ивановичу в голову, но он ничем себя не выдал. Выдвигать сейчас обвинения против отставного полковника КГБ было нелепо. Это значило бы сразу оборвать возможность установления контакта с предполагаемым убийцей и лишить себя возможности выйти на его след.

– Нет, я не слышал о вас, – достаточно вяло сказал Василий Иванович, хотя ему хотелось кричать, как-то действовать, что-то предпринимать, но при этом он понимал, что вялость и инфантильность в данной ситуации будут лучшим средством привлечь внимание противника. А Самойлов уже являлся откровенным и изощренным, если судить по этому наглому звонку, противником, и старший лейтенант понимал это. – Вас что-то интересует?

– Извините, что возвращаю вас к таким неприятным для вас воспоминаниям. Но так будет не всегда. Только время слегка притупляет боль, но она еще множество раз будет всплывать с прежней силой. Я сам прошел через потерю близкого человека и могу вас понять.

– Кого вы потеряли, Иван Александрович? – вяло поинтересовался старший лейтенант.

– В Афгане у меня погиб сын. Старший лейтенант, как и вы. Больно терять родителей, я понимаю. Но еще больнее терять детей. Уж поверьте мне. Это в несколько раз менее естественно.

– Да, я вам верю. Итак, что вы хотели? Или просто позвонили, чтобы выразить мне свое сочувствие?

– Сочувствие я, конечно, выражаю. – Голос Самойлова звучал тихо и печально, полностью в соответствии с моментом. – И от всей души соболезную. Но звоню, честно говоря, по другому поводу. Дело в том, что мы тесно контактировали с Иваном Васильевичем по вопросу коллекционного холодного оружия. И провели немало часов в совместном обсуждении разных его видов. Иван Васильевич больше знал о своей сабле и вообще о хорасанской стали. Он мог бы опубликовать монографию по этому поводу и по моему совету начал ее писать. Возможно, уже завершил работу. Я был в отъезде и не виделся с ним в последний месяц. Но звоню я как раз по этому поводу. Момент такой, что есть возможность опубликовать монографию. Только время торопит. Потому я и звоню, оставив приличия. Тем более выход в свет такой монографии – это еще и дань памяти Ивану Васильевичу. Следователи дали мне ваш номер и сказали, что вы забрали генеральские бумаги. Если монография написана, я готов оказать содействие в ее публикации и думаю, это будет интересно многим специалистам и коллекционерам, поскольку материал Иван Васильевич собирал много лет, из различных источников, и знания его в этой сфере поистине уникальны. Поэтому-то я к вам и обращаюсь…

Теперь паузу взял Василий Иванович, и опять пауза показалась уместной.

– Извините, Иван Александрович, я только вчера вечером домой добрался и не успел еще даже сумку раскрыть, в которой привез отцовские бумаги… У меня и по дому, и по службе дел накопилось множество, вздохнуть некогда. Как только я просмотрю их и выясню, что монография готова, я обязательно вам позвоню… Это ваш постоянный номер?

– Да, постоянный. Обязательно позвоните. Я буду ждать. Конечно, публиковать монографию хорошо бы с фотографиями самой сабли, но где их сейчас взять? К сожалению…

– Может быть, у папы остались фотографии в архиве. Я посмотрю. Я знаю, он фотографировал ее. Кажется, и у меня где-то были, хотя на глаза давно не попадались. Но я старые фотографии рассматривать не любитель. Много разных… По крайней мере, я их не выбрасывал, это точно… Если есть, я добавлю к материалу.

Разговор о фотографиях зашел не случайно, понял Василий Иванович. И вся эта сказка о возможной публикации монографии придумана, скорее всего, только для поиска фотографий. Если сказать, что их нет, значит, сразу отсечь от контакта отставного полковника Самойлова. А этого делать нельзя. Но и сказать, что фотографии есть, – навлечь опасность на дом. Поселок ДОС – это вовсе не территория воинской части и не охраняется по периметру, хотя на въезде стоит часовой у шлагбаума. Сюда можно проникнуть, и обокрасть квартиру можно. Следовательно, фотографии следует унести в казарму.

– Тогда я буду ждать вашего звонка.

– До свидания, Иван Александрович…