Андрей Константинов - Мент

— Да, вижу. А почему…

— Хорошо бы их пощупать, Саня… ты как? Сашка кивнул. Он снова посмотрел на карманников… эти двое ничем не выделялись из потока людей. Они шли, негромко перебрасываясь фразами. Неужели действительно воры?… Впрочем, Сухоручко можно верить — глаз у него наметанный.

— Лады, — сказал опер. — Тогда берем. Ты вперед не суйся — всякое бывает. Но смотри внимательно… если что — бей куда ни попадя. Понял?

Сухоручко внимательно посмотрел на Сашку сбоку. Что-то было во взгляде… не понять. Зверев, разумеется, не знал, что даже пустяковое (на взгляд дилетанта) задержание может быть чревато самыми непредсказуемыми последствиями. Он не знал, что щипачи довольно часто оказывают ожесточенное сопротивление. Он еще ничего этого не знал… Сухоручко выплюнул на асфальт сигарету и коротко сказал:

— Пошли, Саша… познакомимся. Контролируй левого.

Капитан резво двинулся вперед. Зверев — с секундным замешательством — тоже. Схватки он не боялся. Собственно, даже и мысли такой не было. Борец — КМС… чего бояться-то?

— Уголовный розыск, — сказал Сухоручко, хватая за локоть мужика в меховой шапке. — Не дергайся, в гербарий положу.

И слова, и интонации опера звучали очень убедительно. Зверев подумал, что если бы этот невзрачный мужичок с невыразительным лицом обратился так к нему, Александру Звереву, он бы поверил. Он бы и не подумал дергаться.

— Пошел на хер, — выдохнул в лицо оперу вор и попытался вырваться.

— Саша! — повелительно произнес Сухоручко. Зверев еще не понял, что именно ему нужно делать, а второй вор уже резко выбросил вперед руку с чем-то маленьким, тускло-блестящим, ОПАСНЫМ. Зверев не успел ее перехватить… Брызнула кровь.

— Е-о! — вскрикнул капитан. Тот, что был в меховой шапке, вырвался и свободной уже рукой швырнул на проезжую часть Невского большой темный предмет. Кошелек, догадался Зверев. Капитан Сухоручко зажимал лицо правой рукой. Из-под ладони на шарф текла кровь. В сумерках она казалась черной.

— Михалыч! — выкрикнул Сашка. — Михалыч, ты что?

Он растерянно посмотрел по сторонам. Шарахнулись в стороны прохожие. Застыли поднятые на дыбы кони на Аничковом. Черная, как вода Фонтанки, кровь текла из-под ладони Сухоручко на старенький клетчатый шарф. Двое убегали по Невскому в сторону Гостиного. Зверев вдруг почувствовал острую ненависть к ЭТИМ.

— Скорую! — заорал он прохожему, замершему в трех метрах от опера. Две спины удалялись… Еще две-три-четыре секунды, и они растворятся в потоке людей. Они прыгнут в троллейбус… или остановят тачку… или…

— Скорую, урод! — выкрикнул Зверев и бросился догонять. Он уже не слышал запрещающего, невнятного выкрика Сухоручко. Он знал только, что должен догнать! Догнать и взять ЭТИХ! Он еще не мог сформулировать свои мысли — вместо них были эмоции. Но и эмоции кричали: твой товарищ доверился тебе. Он доверился тебе, а ты промешкал, ты проспал, ты растерялся и позволил подонку ранить его… Ты обязан догнать и повязать эту сволочь! Во что бы то ни стало — ты обязан!

…Зверев бежал, расталкивал прохожих. Он знал, что догонит. Две головы — в собачьей шапке и в вязаном колпаке — мелькали метрах в пятнадцати впереди. У них была фора — те секунды, которые Сашка потерял, задержавшись возле Сухоручко. Густели сумерки, светили бледные пятна фонарей над головой. Трещали, осыпаясь с троллейбусной дуги, синие искры… Он догнал мужика в меховой шапке и сильно ударил по ногам. Тело вора с размаху грохнулось об асфальт, шапка слетела.

Есть один!

— Стой! — выкрикнул Зверев второму. Ему был нужен именно этот… именно этот орудовал чем-то… Чем — ножом? Бритвой? Заточенной монеткой?

Мужик в вязаной шапке был всего в двух метрах. Внезапно он резко изменил направление и ломанулся на проезжую часть. Завизжали тормоза… Он бежал, лавируя между машин и рискуя оказаться под колесами. Зверев бросился следом. Все происходило очень быстро… Из сумерек, из белого света фар, вдруг вылез огромный лоб экскурсионного «Икаруса». Зверев рванулся и — проскочил. Сзади раздался звук сминаемого железа… с другой стороны неслась «Волга». Сашке даже показалось, что он видит ошалевшее лицо водителя за блестящим лобовым стеклом… Он вылетел на тротуар, сшиб с ног прохожего и нырнул в переулок. Сзади кто-то что-то орал. Спина, увенчанная черным колпаком, скрылась в подъезде. Противно взвизгнула и гулко хлопнула дверь.

Через две секунды Зверев схватился за блестящую хромированную ручку. Ладонь словно обожгло холодом. Сашка замер на секунду…У него не было никакого опыта… У него не было опыта, но был инстинкт. И подленький инстинкт шептал подлое слово: опасно!