Андрей Константинов - Судья (Адвокат-2)

«Ну вот, все уже по-простому, своими именами называется… Да и что ему меня стесняться… Кто я? Такой же вор, бандит и убийца, как и он…» — от этих невеселых мыслей Сергей вздохнул и опустил голову.

— Причем, что важно, — продолжил Виктор Палыч. — Ты, Сережа, когда-нибудь слышал, чтобы банкиры шли с заявлениями в милицию по поводу авизовок или кредитов левых?

— Нет, — ответил Сергей. — Не слышал.

— И не услышишь, потому что повар, который готовит блюдо, никогда не станет сам на себя писать акт об обвесе. Это противоестественно. А нет заявления — нет преступления. Ну, а если потом когда-то что-то и всплывет, то все к тому времени быльем порастет. Да и девушка Лена, на которой все стрелки сведутся, будет уже далеко и с другими документами… А ее дочка с новым ранцем и красивыми учебниками пойдет в хорошую школу. В России тему с авизовками еще несколько лет можно крутить, а набьют оскомину авизовки — другое что-нибудь придумаем. И мусора не будут мешать, они все уже потихоньку начинают разбираться, что к чему. Кроме некоторых фанатиков типа Степы Маркова. Ты ведь знал его когда-то?

Сергею стоило большого усилия воли справиться с нервами и не вздрогнуть. Каков старичок! Спросил-то как неожиданно, прямо как следак из важняков-асов. Челищев кашлянул и кивнул:

— Знал, и довольно неплохо. Но это все в прошлом.

— Может, есть смысл возобновить с ним знакомство? А то он и еще несколько таких же — прямо как кости в горле.

Челищев покачал головой:

— Это бессмысленно. Он разговаривать со мной не станет. Марков — правильный мент.

— Да? — спросил Антибиотик. — Ну и Бог с ним. Есть в конце концов и другие методы.

Сергей почувствовал, как взмокла рубашка на спине, а Виктор Палыч вернулся в основное русло беседы так же легко, как и отклонился от него:

— У меня, Сережа, на тебя особые надежды. Людей вокруг мало, одни кретины. Работать не с кем. Оттого и бардак в стране. Ты что, думаешь, в том беспределе, который сейчас по России гуляет, я виноват или Степаныч с Мухой?! Хуй в стакан! — Антибиотик вдруг разволновался, как будто заговорил о чем-то таком, что очень его трогало. — Это все от гнили наверху идет, от сытых толстых пидоров, которые никогда не знали, что такое — жить плохо и бедно. А я, Сережа, сам из сирот. Я жизнь знаю, людей… Придет время — и мы займем достойные места в городе… и не только в нем. Чем мы хуже этих толстых козлов, которые по телевизору учат жить народ? Конечно, это время придет не завтра, но готовиться к нему надо загодя…

Сергей мысленно присвистнул: «Масштабно мыслит Палыч… Если его не остановить, он ведь, пожалуй, может…»

Виктор Палыч пожевал губами и неохотно вернулся из грандиозного будущего к насущным проблемам:

— Ладно, Сережа… Обо всем этом у нас еще будет время поговорить. А сейчас — настраивайся на банк «Отечество» и девушку Лену. У нас сегодня пятница — значит, в понедельник Карл Фридрихович познакомит тебя с операционисткой 007. Ты — адвокат, юрисконсульт банка. Она будет тебя консультировать и вводить в курс дела, чтобы ты с «низов» посмотрел слабые места в банковских операциях, для предупреждения возможных исков от клиентов. Прикрытие отличное, а дальше не теряйся. Не растеряешься?

— Постараюсь. — Сергей кивнул и встал, поняв, что беседа закончена.

— Давай, сынок. Я в тебя верю, ты удачу с собой носишь… — Антибиотик под руку проводил Челищева до двери, что означало высшую степень расположения.

Выйдя из кабинета, Сергей сел в свой «джип» и рванул к набережной. Покрутившись вокруг Финляндского вокзала и убедившись, что хвоста за ним нет, Челищев переехал Литейный мост, свернул у «Большого дома» налево, припарковал машину напротив следственного управления и проходными дворами выскочил на улицу Чайковского. Постоянно оглядываясь, он с трудом нашел работающий телефон-автомат и набрал номер Степы Маркова. Трубку на другом конце снял, однако, кто-то другой.

— Слушаю!

— Маркова позовите, пожалуйста.

— Маркова… Он отошел ненадолго… У вас что-нибудь срочное?

— Да.

— Хорошо, сейчас я его поищу, — трубку в «Большом доме» положили на стол.

«Курить, наверное, выскочил», — подумал Сергей.

Весь пятнадцатый отдел — почти тридцать оперов — сидел «друг у друга на головах» в одном сорокаметровом кабинете. Поскольку стол начальника отдела, подполковника Кудасова, стоял тут же, у окна, в кабинете не курили, выходили в коридор. Кудасов, спавший по пять часов в сутки, почему-то был убежден, что самый большой вред здоровью наносит табачный дым.