Андрей Константинов - Судья (Адвокат-2)

Воронина! Это дело надо тоже успеть сделать сегодня. Челищев напрягся, вспоминая ее адрес: «Улица… Как я тогда в прокуратуру-то возвращался… Мориса Тореза! Так, теперь дом… Дом рядом с булочной, подъезд крайний… Хорошо, этаж… Вроде, пятый… Дверь обита вишневым дерматином, медные заклепки и латунная табличка с номером квартиры».

Была уже глубокая ночь, когда Сергей подъехал к Юлиному дому. Ее квартиру он нашел сразу, словно гончая, взявшая «верхний» след. Воронина, видимо, уже спала, потому что на звонки в дверь долго никто не отвечал. Наконец послышались шаркающие шаги, и знакомый голос, преодолевая зевоту, недовольно спросил:

— Господи, ну кто там еще?

— Записка вам, Юля, срочная, от Николая Степановича, его в Москву вызывают, — ответил Сергей, изменив голос. Юля открыла дверь, забыв, видимо, спросонок золотое правило: на незнакомый голос, и тем более ночью, лучше дверь вообще не открывать, а если открывать, то только с цепочкой… Челищев оттолкнул ее, скользнул в прихожую и быстро запер дверь.

— Привет! Нежданный гость — лучше татарина. Ты одна?

— Одна, — машинально кивнула Юля, и только после этого ее брови поползли вверх от удивления: — Челищев?! Ты что тут делаешь? Ночь уже, мне на работу рано вставать… Воронина куталась в тонкий халатик и говорила приглушенным голосом.

— Ничего, — ответил Сергей, — встанешь. На крайний — опоздаешь, тебе не впервой. Я думаю, Прохоренко тебя простит.

Сергей подталкивал Юлю в кухню, не давая сказать даже слова, лишая ее возможности соображать, собраться с мыслями:

— У меня всего один маленький вопрос; кто тебя заставил тогда переспать со мной и какая была мотивировка?

Юля ойкнула, всплеснула руками, распахнув халатик, под которым ничего не было, и инстинктивно дернулась к телефону, но Сергей левой рукой поймал ее за волосы, заставив выгнуться всем телом, а правой поднес к горлу ствол.

— Быстро, сука, отвечай! Мне терять нечего, я и так уже все знаю, будешь врать и дергаться — ебну на месте!

Юля засучила ногами, забилась, но, встретившись взглядом с глазами Челищева, видимо, что-то поняла или, скорее, почувствовала, потому что вдруг обмякла и прохрипела:

— Прохоренко… Это Прохоренко… Сергей отвел от ее шеи пистолет и толкнул Воронину на табурет.

— Будем считать, что начало у нас хорошее. А теперь давай выкладывай все — спокойно и подробно.

Юля заторможенно кивнула, не сводя завороженного взгляда с ТТ, открыла было рот, но сказать ничего не смогла — у нее началась истерика.

Челищев набрал в чашку воды из-под крана и выплеснул ей в лицо. Воронина ойкнула, всхлипнула еще раз, но постепенно стала приходить в себя.

— Я жду, — Сергей отвернулся, чтобы не смотреть на Юлины груди, вывалившиеся из халатика. Эти груди он гладил и целовал, когда убивали отца и мать…

— На тебя как раз приказ из Москвы пришел подписанный… Прохоренко вызвал меня в кабинет, сказал, что есть задание, которое мне наверняка понравится… Что надо тебя поближе узнать и прощупать, чем ты дышишь… Я удивилась, потому что его не интересовало ничего конкретно… Просто — побыть с тобой, понаблюдать… Сказал, что на работу можно не торопиться, даже лучше задержаться… И никуда тебя от себя не отпускать. А потом уже, когда все узнали, — Юля искоса взглянула на Сергея, — Прохоренко страшно испугался, меня тоже напугал… Сказал, чтоб я все забыла, что произошло трагическое совпадение, к которому никто отношения не имеет… А сам трясся и коньяк хлестал… Сказал, что если я кому-нибудь хоть слово, то меня уже ничто не спасет… Я ничего понять не могла, но очень испугалась…

Челищев закурил и закашлялся — за эти сутки он выкурил столько сигарет, что еще немного, и можно было бы подавать заявку в Книгу рекордов Гиннесса.

— Прохоренко тебя один «инструктировал» или вместе с Никодимовым?

— Один… Они с Ярославом Сергеевичем никогда вдвоем не говорили со мной по делам… Один раз только было — когда на охоту ездили, они сильно напились и сразу вдвоем на меня… Воронина закрыла лицо руками и заплакала. Сергей выругайся.

— А так, значит, они тебя по очереди приходуют?

Юля кивнула, не отрывая рук от лица.

— На чем же тебя прихватили-то? Воронина взглядом попросила сигарету, по-мужски затянулась, ссутулила плечи:

— Я с англичанином одним познакомилась, фирмачом… Хороший был парень, я даже… — Юлька махнула рукой. — Он немолодой уже был, но, видно, упущенное хотел наверстать… Я с ним совсем голову потеряла, «отрывались» мы по полной… А потом однажды ночью он умер — сердце не выдержало… В номере наркота оставалась, я с перепугу совсем соображение потеряла — опер меня с ходу, дуру, на понт взял… Прохоренко отмазал… Ну, а потом — пошло-поехало… Сергей достал из кармана диктофон, перевернул кассету: