Андрей Константинов - Журналист

Аппарат Главного военного советника располагался в большом двухэтажном доме, прилепившемся к крутому склону, — с его крыльца к подъехавшей машине сразу же бросился человек в рубашке и брюках такого же покроя и цвета, как у референта и водителя. (Обнорский уже догадался, что это была местная военная форма, правда, советские офицеры носили ее без знаков различия.)

— Где вас носит? — испуганно-возмущенно выдохнул человек. — Главный о вас уже четыре раза спрашивал…

— Това-арищ полковник, — с насмешливой укоризной протянул Пахоменко, — нас не носит… Мы вот нового товарища встречали, только что прибыл, надо же было потом его вещи в Мааскер закинуть.

Полковник возмущенно хрюкнул, а референт подтолкнул вперед растерявшегося Андрея. Они вошли в здание — Обнорский с наслаждением окунулся в прохладный воздух, нагнетаемый кондиционерами. После уличной жары в Аппарате, казалось, было даже холодновато.

Перед обитой черной кожей дверью, на которой была прицеплена табличка с лаконичной аббревиатурой «ГВС» [11], референт шепотом сказал Андрею:

— Молчи, в основном говорить буду я, ты только поддакивай.

Потом он тихонечко постучал в дверь, приоткрыл ее и спросил:

— Разрешите, товарищ генерал? Из кабинета раздалось какое-то глухое ворчание, и Пахоменко махнул Обнорскому рукой — мол, заходи давай.

Войдя в кабинет, референт молодцевато щелкнул каблуками, вытянулся и сказал, показывая рукой на Андрея:

— Неожиданное пополнение прибыло, товарищ генерал. Пришлось встретить, вещи отвезти…

Генерал оказался еще не старым мужиком со свежим лицом, седым ежиком волос и сердитым взглядом холодных серых глаз. На его форме также не было никаких знаков различий, но Обнорский заметил, что фактура ткани отличается от формы Пахоменко — у генерала она была более светлой и тонкой. Вскинув подбородок, генерал выжидающе посмотрел на Андрея. Референт незаметно пихнул Обнорского локтем и прошипел утлом рта:

— Представься!

Андрей встрепенулся, постарался молодецки выпятить грудь и гаркнул:

— Обнорский Андрей Викторович, переводчик!

— Звание?

— Нету у него еще звания, товарищ генерал, — вмешался Пахоменко. — Студент он, практикант.

Генерал катнул желвак по щеке, нахмурился, потом резко поднялся, вышел из-за стола и, подойдя к Андрею, стал в упор его рассматривать. У Обнорского возникло неприятное ощущение, что он уже успел чем-то провиниться.

— Главный военный советник генерал-майор Сорокин, — нарушил наконец молчание генерал и выбросил вперед правую руку.

Андрей чуть было не попятился от неожиданности, но вовремя сообразил, что руку нужно пожать.

— Это ваша первая командировка?

— Так точно.

— Женат? Как с языком? Откуда родом? Кто родители?

Вопросы посыпались на Обнорского один за другим. Андрей, помня наставления Гридича, старался отвечать как можно короче. Все это походило на допрос, но Обнорскому показалось, что генерала Сорокина не очень интересовали ответы.

Вернувшись за свой стол, генерал помолчал с минуту, рассматривая карту Южного Йемена, висевшую на стене, потом снова перевел взгляд на Обнорского.

— Обстановка у нас тут очень сложная — в подробности я вдаваться не буду, майор Пахоменко доведет позже… Каждый человек на счету. Особенно — переводчики. Особенно — хорошие переводчики. — Сорокин сделал ударение на слове «хорошие». — Бывают, правда, такие, что ни бэ ни мэ по-арабски, да и русского толком не знают. — Генерал перевел взгляд на референта и рыкнул: — Я по поводу этой таджикской мафии с тобой хочу отдельно переговорить… А то сегодня, понимаешь, Кордава с Центрального направления прибыл, его аж колотит — переводчик его, как его… Мирзоев…

— Мирзаев, товарищ генерал, — поправил Пахоменко.

— Да какая разница! — окончательно вышел из себя генерал. — Чурка, он чурка и есть… Кордава докладывал, что по-арабски он, кстати, чего-то лопочет, а по-русски его вовсе не понять — «моя-твоя»…

— Может быть, полковнику Кордаве сложнее понимать потому, что он сам не русский? — осторожно спросил референт.

Главный махнул рукой:

— Отставить! Я-то почему-то Кордаву прекрасно понимаю, хотя он и грузин. Грузины, они, считай, такие же русские, не то что все эти мусульмане… Ладно, об этом после.

Генерал снова повернулся к Обнорскому, застывшему по стойке «смирно».

— Так вот! Родина доверила нам выполнение интернационального долга в условиях сложной международной обстановки, и вы это высокое доверие обязаны оправдать! От того, насколько добросовестно вы будете относиться к своим обязанностям, во многом будет зависеть ваша дальнейшая судьба. Майор Пахоменко!