Максим Шахов - Взорвать «Москву»

Бузько вынырнул и бросил взгляд назад: дуга электрических огней вздрогнула и погасла. Черная громада «Золотой луны» вздрогнула и начала заваливаться на левый борт. Дикий визг прорезал темноту и пронесся над свинцовыми волнами.

Вода мощно хлынула в трюм через три рваные пробоины. Баржа дала заметный крен. Послышались выстрелы, хлестко прозвучавшие один за другим. Но никто не стрелял – канаты, зачаленные на берегу, лопнули, как простые нитки. Кто-то с шумным плеском сверзился с палубы. Раздались беспорядочные крики. Прогрохотали по скребущим асфальт мосткам перепуганные посетители. Взвыла в отдалении сирена.

Через сорок минут «Золотая луна», подхваченная течением, развернулась на семьдесят градусов и погрузилась в воду. Информации о погибших массмедиа не дали, однако желающие могли узнать из Интернета, что погибших было семеро, и в их числе охранник, до последнего втискивавший шалых игроков в спасательные жилеты, и пьяный клиент с бутылкой «Хеннесси» под мышкой.

Вода казалась липкой, а течение усилилось. Конечно, хорунжий понимал, что это результат усталости и стресса. Он мог выбраться на берег в пять минут, но это было равносильно самоубийству: оживленная набережная не оставляла шансов уйти незамеченным. Да и менты, которые уже прибыли к месту происшествия, объявят патрулям готовность номер один…

Бузько терял силы. Месяцы он тренировался в лесу, и нужды упражняться в плаванье не было: ОУН готовилась к затяжным боям на суше. Собственное дыхание отдавалось гулом в висках. Гидрокостюм сдавливал тело, как в тисках. Пройдена только половина маршрута. С удовлетворением хорунжий подумал о том, как сейчас суетятся напуганные насекомые на палубе тонущей баржи, и страх снова вернулся к нему. Дождется ли Хамид? Если «союзник» предпочтет удрать, то проблема окажется еще серьезнее. Мокрый, обессиленный Бузько должен будет поспешно убираться подальше от Москвы-реки, предварительно утопив снаряжение…

Неужели Кульчицкий решил таким способом избавиться от своего диверсанта?

Эта догадка молнией блеснула в гудящей от боли голове хорунжего. И тотчас он отбросил эту мысль: слишком многое было поставлено на карту. В то же время Бузько слишком много знал: он встречался с пенсионером-торговцем, знал Хамида Дакаева… Нет, готовить одноразового диверсанта провиднык не стал бы: средств в партийной кассе не так много. Да и смысл в том, что это репетиция операции, которую, спустя какое-то время, должны выполнить те же умелые руки, управляемые той же холодной головой.

Эта мысль придала Бузько силы, и он поплыл быстрее. Через несколько сот метров вынырнул и увидел на берегу тускло светящиеся фары: Хамид ждал его.

Выплюнув загубник, с фырканьем и плеском хорунжий выбрался на берег. Хамид торопился навстречу, загребая туфлями сырой песок.

– Снимай быстро это барахло! – скомандовал чеченец, и Бузько почувствовал, как сильные руки сдирают с него маску, расстегивают гидрокостюм…

– Горилка есть? – простонал хорунжий.

– Это водка, что ли? – упаковывая гидрокостюм и ласты в объемистый пластиковый пакет, спросил Хамид. – Найдется… Слышал я твою музыку – хорошо бабахнуло! Туда машины под мигалками целой толпой помчались…

Чеченец упаковал снаряжение, пробежался по берегу, отыскав увесистую ржавую железку, подвязал ее к пакету и, размахнувшись, запустил вещдоки подальше.

Уже в машине, отхлебнув добрый глоток водки прямо из горлышка, Бузько вспомнил, что в спешке утопил нож Хамида.

– Если остановят, – выворачивая руль, сказал чеченец, – скажешь, что спьяну в воду упал. Слабое оправдание, но другого нет… Вид у тебя неважный, ничего не скажешь…

Расслабился Бузько уже на квартире, куда к утру привез его чеченец. Тот самый чернявый парнишка, которого Бузько встретил у хлебного ларька, мгновенно оценив ситуацию, бросился в ванную. Зашумела горячая вода.

Слыша, как кровь молотами бухает в виски, хорунжий прилег на диван. Пока хозяева переговаривались по-чеченски на повышенных тонах, он обнаружил на тумбочке рядом приемник и, повертев тумблер, нащупал киевскую радиостанцию.

– Эй, Олесь! – крикнул Хамид. – Мыться и кушать!.. Родина-мать зовет!..

– Ты почему так хорошо говоришь по-русски? – поинтересовался Бузько, когда они уже сидели за кухонным столом с бутылкой водки и скромной закуской.

– Я в России учился, – улыбнулся чеченец. – Я учитель русского языка и этой… как ее… литературы! Теперь понял, дарагой?