Анатолий Гончар: Прапор и его группа

— Становись! — личняк лениво начал выравниваться по одной линии, всем своим видом выражая презрение к вновь прибывшему прапору, правда, не решаясь противостоять в открытую. Они тоже пока ещё присматривались. Нарываться вслепую не хотелось никому.

«Что ж, всё будет не так просто, — пытаясь оставаться бесстрастным, по-прежнему размышлял Ефимов. — Ничего, справимся. Это не коллектив, а всего лишь разношёрстная стая, которая при первой же серьёзной встряске развалиться на отдельные разбегающиеся по разным щелям единицы».

Пока он таким образом рассуждал, появился ротный. Толпа заволновалась. Следом за Лаврентьевым из канцелярии подтянулись два весьма раздолбайского вида старших лейтенанта. Отсутствие вышестоящего (батальонного) начальства накладывало свой отпечаток и на них. Команду «Смирно» никто не подал.

— Григорий, — представился первый и Сергей пожалел, что сначала не заглянул в канцелярию. Теперь же процедура знакомства происходила на виду всего личного состава, а Ефимову почему-то этого не хотелось.

— Аркадий, — поздоровался второй.

— Сергей, — пришлось представиться и Ефимову. Рукопожатие офицеров было крепким, по-настоящему мужским.

— Становись, — скомандовал поздоровавшись с Ефимовым ротный, — равняйсь, смирно. Вольно. Общебригадного построения не будет. Так что Саликов, — он повернулся в сторону первым подошедшего старшего лейтенанта, — берёшь пятерых и дуешь на территорию. Ты, Аркадий, — он кивнул в сторону второго, — с командой из шести человек убываешь в распоряжение начвеща.

— Понял, — кивнул тот.

— А Вы, товарищ старший прапорщик, — продолжал ротный, — берёте оставшихся и прямиком в первый учебный корпус.

??? — Ефимов вопросительно вздёрнул подбородок.

— Красное здание, — небрежно отмахнулся майор.

— Калинин, — Ефимов увидел, как во второй шеренге зашевелился вчерашний сержант, — остаёшься в казарме руководить нарядом. Порядок на тебе. Понял?

— Так точно, — лениво отозвался сержант, всем своим видом стараясь показать собственную независимость.

— И не дай бог если будет как вчера…

Ефимов не знал, что было вчера, но по едва заменой ухмылке Калинина понял, что угроз ротного он не слишком-то и боится.

Весь день прошёл в бесконечных работах. Перерыв на обед принёс мелкую неприятность: стоимость блюд в офицерской столовой оказалась неоправданно высокой. Мысленно прикинув размеры своего денежного довольствия и соответствие ей цен Ефимов понял, что от обедов в столовой ему придется отказаться.

Сергей первый раз заступил ответственным…

Общебригадной вечерней поверки не было, подразделения строились в казармах, где «контролирующие распорядок дня» (как стыдливо-официально именовались «ответственные») и проверяли наличие личного состава.

— Становись! Равняйсь! Смирно! Слушай список вечерней поверки! — Ефимов раскрыл книгу. Впрочем, даже не начав зачитывать список, Сергей видел, что двоих нет. Калинин и утром стоявший рядом с ним высокий тощий субъект отсутствовали.

— Саликов.

— Я.

— Семёнов.

— Я.

— Алексеев.

— Я.

— Копылов.

Тишина.

— Копылов? — несколько громче.

— Товарищ старший прапорщик, их ротный отпустил, — откликнулись с правого фланга роты.

— Куда и на сколько?

— До утра, — ответил всё тот же голос, — он их всегда до утра отпускает.

— Понятно. Карацупа…

Все остальные оказались на месте. Ефимов мысленно матерился. Поступок ротного ему решительно не нравился. Сложно навести порядок попустительствуя одним, даже если пытаешься держать в строгости других…

— Отбой! — скомандовал Ефимов и уже не обращая внимания на потянувшихся к кроватям бойцов сложил книгу и, повернувшись, направился к тумбочке дневального.

Взяв телефонную трубку, он нашел в списке внутренних телефонов первое КПП и набрал номер.

— Дежурный по первому КПП прапорщик Игнатов слушает, — донеслось до Сергея.

— Это старший прапорщик Ефимов беспокоит, пятая рота. Слушай, у меня просьба, появится мой сержант Калинин, звякни. Добро?!

— Да он здесь, с какой-то девкой милуется, — Игнатов хмыкнул.

— Хорошо, понял. Спасибо, — Ефимов нажал на рычаг и положил трубку. — Дежурный, — окликнул он стоявшего у двери ефрейтора Панина, — дневального свободной смены ко мне.

— Курочкин, — рявкнул дежурный, и из дверей комнаты досуга вынырнула перепуганная рожа второго дневального. — К товарищу старшему прапорщику.