Анатолий Гончар - Прапор и его группа

— У нас намечаются «глобальные» учения, — вечером сидя за почти торжественно накрытым столом вполне жизнерадостно объявил он. Сидевшие тут же дети недоумённо переглянулись, а он продолжил: — Идти они будут месяца полтора. Так что какое-то время приезжать не смогу.

Неизвестно, что творилось в душе у ребятишек, а у Сергея к горлу подступил комок. Он почувствовал, что ещё одно слово и на его глазах навернутся слезы. Что бы хоть как-то отвлечься и вместе с тем что бы дети не заметили его состояния, Ефимов наклонился и занялся поглощением своего любимого, но сейчас никак не лезшего в горло салата оливье…

Глубокой ночью, когда ребятишки уже давно спали, Сергей и его супруга лежали тесно прижавшись к друг другу и всё никак не могли уснуть.

— Что мне сказать детям, когда пройдут эти полтора месяца? — Олеся нежно коснулась рукой его слегка поросшей щетиной щеки.

— Не знаю, — Сергей неопределённо вздёрнул плечи вверх. — Объясни всё так, как посчитаешь нужным.

— Тогда я скажу им правду. — Олеся тяжело вздохнула и поцеловала его в щеку. — Не лезь никуда, пожалуйста! Не лезь, ладно?!

— Олесенька, я еду старшиной роты связи. А старшины у нас на боевые задания не ходят. Так что я у тебя теперь самый мирный военный на всей планете. Буду ниже травы, тише воды, — говоря про старшин, Сергей нисколько не лукавил. То, что их (старшин рот) уже вторую командировку не пускают на боевые задания, было правдой, только правдой это была не в его случае, он-то сидеть на попе ровно не собирался.

Жена хмыкнула:

— Ты сам-то себе веришь? — с затаённой грустью улыбнулась супруга.

Он не стал ни опровергать её слов, ни соглашаться с её выводами, а лишь неопределённо пожал плечами. Она снова вздохнула и, уткнувшись в его плечо, расплакалась…

Через четыре дня он уже почти привычно ехал на войну. Колеса вагонов мерно постукивали на стыках рельсов, голова лежавшего на нижней полке командира роты связи Григория Михайловича Воробьёва в такт движению покачивалась, а может это только так казалось читавшему книгу и одновременно вполглаза поглядывающему на него Ефимову. Ротный сдвинулся к края полки и Сергей опасался, что тот упадёт на пол.

— Старый, — в приоткрытую дверь купе заглянул лейтенант Простов, (вторая рота ехала в соседнем вагоне), — у тебя бабок с собой много?

Ефимов оторвался от книги и отрицательно покачал головой.

— Вот блин, — сокрушённо выругался Евгений, — придётся теперь со всех бойцов собирать.

— Что случилось? — праздно поинтересовался Сергей и отложил книгу в сторону.

— Да бойцы идиоты. Зацепились там с одними. Вот… те-то претензий больше не имеют, — капитан усмехнулся, — в рог получили и смылись, а вот зеркало в потасовке разбили, да и так кое-что по мелочам. Проводница потребовала компенсацию, а бабок как назло ни у кого нет.

— Да жмутся они, — Ефимов ни сколько не сомневался, что бузотеры просто не желают платить из своего кармана. Сам же Сергей действительно взял с собой лишь пару сотен, командование обещало выплатить им энную сумму сразу по прибытии в ПВД. — Скажи, что вычтешь из получаемых денег вдвойне и они сразу же всё найдут.

— Попробую, — Простов согласился с предложением Ефимова, но при этом на его лице явственно отразилось сомнение. Он мгновение стоял у открытой двери, затем отпрянул и зачем-то закрыв её, потопал по коридору, словно нарочно печатая шаги.

Днём выяснилось, что все проблемы с проводницей утрясены, претензий нет и все друг другом довольны. Непонятно, каким образом бойцы «уболтали» её, но факт остался фактом: вчерашнее недовольство сменилось бескрайней доброжелательностью.

— Заразы, — высказался по этому поводу вновь пришедший в купе связистов Простов, впрочем прозвучало это совершенно беззлобно.

Оставшееся до промежуточной станции время ехали, лениво перебрасываясь ничего не значащими фразами. Затем была высадка из вагонов, ожидание электрички, недолгий переезд до Моздока и на бронированных «Уралах» до пункта временной дислокации отряда. Всё как всегда, всё как обычно, как каждая весенняя и осенняя замена.

Первый взвод роты связи прибыл на неделю раньше второго. Теперь же, когда рота собралась вся целиком, Ефимову предстояло принять имущество и разобраться с «местными особенностями». Да и вообще надо было выяснить что к чему в специфике старшинской жизни, тем более здесь. Сергей чувствовал себя слегка не в своей тарелке — он никогда за годы своей службы не был старшиной и потому его знания об этой должности были весьма поверхностными. Но ему повезло. Меняющийся старшина — старшина контрактной службы Махмедов, совсем недавно перешедший из разведки на старшинскую должность, оказался не только братом по Афганистану, но ещё и весьма запасливым хозяином. Произведя сверку и не обнаружив существенных недостач, (не считая тех, что навешали на отряд ушлые бригадные «интенданты» и от которых, как от стихийного бедствия, было невозможно уберечься), старшины подписали акты на приём — сдачу должности и откушав специально по этому поводу приготовленный шашлык расстались, довольные друг другом. Махмедов отбыл в часть, а Ефимов остался править старшинский бал здесь — в пункте временной дислокации.