Сергей Зверев - Военный переворот

Огромный африканец в разорванной униформе с большим окровавленным ножом в безумии выкрикивал имена древних богов Черной Африки: «Н…гаста! Квата! К…тонг! Они пришли! Н…гаста! Квата!..»

Его глаза горели первобытной яростью, смешанной с чувством фатальной предрешенности. Онигминде попытался обойти его, но потерявший контроль африканец, размахивая своим гигантским ножом, не давал никакой возможности прошмыгнуть мимо. Онигминде не оставалось ничего, кроме как разрядить в этого исполина оставшуюся половину обоймы. Но и после этого гигант устоял на ногах. Пена, смешанная с кровью, проступила на губах, ноги его подкосились. Но в последнем рывке предсмертной агонии он вложил весь свой огромный вес в чудовищный удар, обрушившийся на голову Онигминде. Недостаточно быстро среагировав, тот не успел отскочить, и его череп раскололся надвое как спелый арбуз, а клинок ножа распорол еще полтела, остановившись только на уровне груди. Африканец упал, подмяв под себя обмякшее тело мертвого Онигминде.

Но буйство страха и безумия тем временем продолжалось. Мешанина из людей и животных казалась кровавым адом, жирные туши сминали своих невольных жертв, дробили кости, давили тела и отрывали конечности. Казалось, что даже заря окрасилась в кроваво-багряный цвет. Вопли умирающих в ужасных муках повстанцев заглушались диким ревом стада бегемотов, прокладывающего себе дорогу через человеческую толпу. Немногочисленным счастливцам все-таки удалось спастись, но таких было немного. Всего четверо из шестидесяти семи человек избежали в тот дьявольский день кошмарной участи своих братьев по оружию. Трое из них впоследствии сошли с ума, добравшись до лагеря, а еще один умер от полученных ран.

В отличие от людей, ни один из бегемотов не пострадал, во всяком случае, до смертельной степени.

Когда спасательный отряд прибыл на место трагедии, в живых не осталось никого. Картина, представшая перед глазами спасателей, была ужасной. Десятки раздавленных тел, растасканные по земле конечности, пронзенные тела, размозженные головы… и среди всего этого карнавала смерти, в самом центре месива из внутренностей, крови и костей, возвышался труп черного исполина, из-под которого виднелась рука Онигминде, мертвой хваткой сжимавшего рукоять оказавшегося столь бесполезным «АК-47».

Кровавый диск солнца поднимался все выше и выше, озаряя рваные перистые облака ярко-красным светом. Горизонт, открывавшийся за грядой извечных джунглей, был голубовато-алым, и утренняя прохлада начинала постепенно сменяться духотой предполуденной Африки. Болото вновь начало изрыгать непереносимую вонь своих испарений, а животные, предчувствуя скорое наступление жары, копошились и ползали вокруг. Множество разнообразных звуков пронизывало знойный африканский воздух, зеленые кроны далеких баобабов четко выделялись на фоне пальмовых зарослей, лианы переплетались и то уходили куда-то ввысь, то повисали изумрудными ожерельями в нескольких метрах от земли.

Мишель и Ольга бесшумно передвигались по болотной топи, рефлекторно осязая окружающее пространство. Шестое чувство, до поры до времени дремлющее в урбанизированных людях, пробуждалось здесь с новой силой. Предугадывание опасности, подсознательная осторожность и усиленное боковое зрение помогали выбирать наиболее безопасные кочки, ведя отчаянную пару через смертоносные топи. Внезапно девушка вскрикнула, и Мазур мгновенно обернулся: с ветки нависающего над маленькой заводью дерева, обвившись кольцами вокруг ствола, свешивалась исполинская змея.

— Зря ты так орешь, — поучительно начал Мазур. — Эта змея тебя трогать не станет. Видишь, как лениво она свесилась и какими буграми набито ее брюхо? Она переваривает добычу.

— Точно не станет? — недоверчиво переспросила Ольга.

— Ну, если только про запас, — улыбнулся Мазур. Вообще-то он не слыл шутником, но иногда небольшая доля черного юмора спасала от превратностей напряженной межличностной обстановки.

— Утешил, — с ненавистью глядя на змею, пробормотала Сытина.

Тем временем пейзаж немного изменился. Вместо вездесущей топи среди болота местами начали проглядывать лужицы чистой воды. Правда, абсолютно непригодной для питья и даже для умывания. Застоявшаяся болотная вода в тропиках таит в себе много неприятностей, и если во время водных процедур вам не откусит голову аллигатор, то уж раздражение кожи или язвы вы себе вполне можете заработать.