Кирилл Казанцев: Чемодан. Вокзал. Обойма

Короткие гудки известили об окончании разговора.

Рахмон приосанился, развел плечи и взглянул на свое отражение в зеркале. К сожалению, он не тянул на галантного кавалера. Брыластые щеки, рано налившиеся зеленоватым восточным жирком; блестящая из-под редких волосков лысина; огромный живот, колышущийся, словно грелка… Разве что строгий серый костюм и дорогая обувь несколько облагораживали его облик. Хотя сам Сафаров и предпочитал традиционный в здешних местах длиннополый халат, однако для предстоящей встречи с неизвестной европейская одежда была несомненным козырем – не в халате же садиться в дорогущий лимузин!

Спустя пять минут Рахмон, поспешно закрыв офис, с портфелем в руке шагал по направлению к улице Рудаки, находящейся в двух кварталах. Редкие фонари выхватывали из полутьмы унылые картины азиатской нищеты: низкие глинобитные дома, тряпье на веревках, кучи гниющего мусора… От арыка, идущего рядом с дорогой, тянуло зловонием.

На перекрестке дымила жаровня, над ней замер толстый торговец. На сломанных ящиках сидели чернявые оборванцы и, дуя на блестящие от жира пальцы, ели запеченную баранину. Сафаров остановился и с наслаждением принюхался к аромату жареного мяса. Но тут же ускорил шаг – до встречи с неизвестной оставалось немного времени.

Серую «Тойоту» он заметил сразу. Лимузин привлекательно блестел лаком и хромом. Стекло водительской дверцы было опущено, и Рахмон с удовольствием рассмотрел автолюбительницу. Это была молодая сексапильная блондинка в огромных темных очках, в чрезвычайно смелой для здешних мест полупрозрачной блузке с глубоким декольте. Она и впрямь выглядела несколько растерянно, и это внушило Сафарову мысль о своей незаменимости.

Поправив галстук и обтянув полы пиджака, Рахмон бодро подошел к машине. Блондинка обернулась и, казалось, сразу его узнала.

– Рахмон Джураевич? Ну наконец-то… Попрошу в автомобиль. Нет-нет, лучше на переднее сиденье, мне так будет удобней…

Сафаров охотно уселся рядом с женщиной – поближе к ней, как и просила. И тут произошло непредвиденное. Внезапно кто-то невидимый и сильный врубил ему чем-то тяжелым чуть левее темени. Мир, казалось, рассыпался на миллиарды разноцветных осколков, и спустя мгновение свет померк в глазах Рахмона. А «Тойота», сорвавшись с места, помчалась в сторону темной городской окраины, простиравшейся за огромной мусорной свалкой.

– Андрей, ты его там не сильно по голове ударил? – блондинка с тревогой взглянула на обмякшее тело на заднем сиденье.

Жилистый сероглазый мужчина вытащил Рахмона из машины, уложил на землю и осторожно пощупал пульс.

– В лучшем случае – небольшое сотрясение мозга. В профессиональном боксе это называется «удар с расчетом кратковременного рауша». Жить, как говорится, будет!

«Тойота» стояла на унылой загородной пустоши неподалеку от городской свалки. От предгорий тянуло пронзительным холодком. Тусклая луна с трудом проглядывалась через рваные темные тучи. В каком-то километре от свалки светились разрозненные огоньки – там был нищий поселок хлопководов.

Сероглазый ловкими движениями обыскал карманы Сафарова. Затем отщелкнул золоченые замочки портфеля. Связка ключей, портмоне, безвкусный портсигар со стразами, мобильник, документы…

– Взгляни, Лора! – Андрей протянул блондинке пачку пустых бланков с грифом московского Департамента труда и занятости. – Все с печатями и подписями. И даты не проставлены. А ведь документы эти номерные, подлежат строгому учету…

Девушка подсветила бланки фонариком.

– Думаешь, поддельные?

– Вряд ли. Дешевле однажды дать взятку, чем сто раз подряд рисковать засыпаться на фальшивке.

Неожиданно Андрею показалось, что Сафаров на секунду открыл глаза и тут же их закрыл. Тело его, впрочем, по-прежнему оставалось неподвижным.

– Документы эти возьмем с собой, – предложила Лора. – Пусть Павел Игнатьевич через своих людей разбирается.

– Лорочка, ну сколько раз тебе говорить! Никаких имен, никаких биографий, никаких мемуаров! – строго напомнил Андрей. – Даже между собой. Одно из основных правил конспирации, кстати…

– А с ним что будем делать? – блондинка кивнула на Сафарова. – Тут оставим? Или…

Внезапно Рахмон приподнялся на колени, дико посмотрел вокруг себя, затем выпрямился и бросился бежать. Это произошло столь внезапно, что Андрей и Лора сначала растерялись. Чернильная темнота пустыря и бесконечные закоулки огромной городской свалки давали беглецу отличные шансы скрыться. А это, в свою очередь, означало, что хитроумный многоходовый план мог сорваться.