Андрей Воронин - Инкассатор - Слезы из черного золота

– Хорошо, командир, а кто куда пойдет и в каких количествах?

– Хороший вопрос. Я думаю, в сторону базы больше тридцати человек посылать нет смысла. Как обычно, разбиваются на три группы по десять и нюхают подступы. Я думаю, сейчас там усилена охрана, но они наверняка рассчитывают на массовую атаку: бронетехника, пехота, авиация... Что ж, превратим идиотский замысел командования в наш плюс. Пошлем снайперов, три пулемета, метких стрелков и двух толковых командиров. Они снимут артиллерийские и пулеметные расчеты, уберут растяжки. Главное – попасть на территорию базы.

– И кто пойдет из командиров? – снова спросил Сухарев.

– А вот ты и пойдешь, с ребятами из твоей бывшей роты. Наберем взвод, усилим его чуть-чуть...

– А второй кто пойдет? – невозмутимо спросил майор.

– Ну, второго боевого офицера я уж точно могу определить, – улыбнулся Синьков, глядя на Филатова. – Сам понимаешь, Юра, – обратился он к другу, – приказывать я тебе не могу. Но думаю, ты и сам с удовольствием пойдешь на базу. В конце концов, бегающих по лесам духов мы сами поймаем, а вот в лицо твою Лену опознать сможешь только ты.

– Я согласен, – улыбнулся Юрий, вскидывая на плечо автомат.

– Ну тогда через пять минут выдвигаемся. И помни, действовать... Впрочем, кого я учу.

Филатов развернулся и отправился ко взводу, с которым должен был проводить разведку.

– Да, Юра! – окликнул его Синьков, – у меня ведь с Мирабовым тоже старые счеты. Я все хотел тебе это сказать... – Синьков подошел к Филатову поближе. – Тогда, под Алхан-Чуртом. Я ведь прекрасно помню. Помню ребят, тебя и бойцов, выбравшихся тогда. Лица каждого помню. Ты как про Минина сказал, у меня в памяти его лицо всплыло. Бежит радостный, живым выбрался, салага... И ты, с окурком в руках... – Синьков вздохнул. – Я не часто позволяю себе сантименты, но... Я уже больше десяти лет на это дерьмо смотрю. Тут таких случаев, как этот... – он обвел руками поляну, где зелень растительности настолько смешалась с кровью, что место издалека напоминало осенний лес. – Вон в прессу одна информация о 6-й роте псковских десантников просочилась, так историю раздули на всю страну, генерала судили, кино сняли... Представляешь, если бы говорили о каждой? И, что самое интересное, ведь не из-за предательства мы ребят теряем, а по дурости. Я понимаю, что и тогда, под Алхан-Чуртом, и сейчас, ребята погибли по вине нашего командования. Но от рук боевика Аслана Мирабова. Так я думаю, если мы уничтожим с тобой эту мразь, одними погаными руками станет меньше...

Через несколько минут, обменявшись последними инструкциями, батальон разделился. Филатов отправился в сторону «чечено-американской» военной базы, а командир батальона вслед за боевиками.

Идти по следу могут не только собаки, но и профессионалы, которых этому учили много лет. Разумеется, грибник, зевая идущий по лесу, не заметит сломанной ветки, указывающей направление, в котором прошел человек, не определит, когда ее сломали, не увидит сбитых капель росы, притоптанного мха и многого другого, что внимательно искали спецназовцы.

А боевики оставляли следы и повиднее. Некоторые из них были ранены, о чем свидетельствовали следы крови, бинты и шприцы. Были и опасные следы, в виде наспех установленных мин-растяжек. Все это бойцы внимательно отслеживали, медленно продвигаясь вперед. Пустив головные дозоры вперед, Синьков молил Бога, чтобы ребята обнаружили засаду, если таковая встретится на пути, иначе и он рисковал потерять людей. Попав в окружение, вызывать огонь артиллерии бессмысленно: ракеты и снаряды сравняют с землей всех.

Разделившись на группы, батальон цепями в несколько рядов медленно полз по вьющимся дорогам. Если бы бойцы были одеты не в защитные пятнистые маскхалаты, а в синие комбинезоны, то с высоты птичьего полета могло бы показаться, что в этом районе образовалось множество мелких ручейков, против законов природы текущих не с горы, а в гору.

Очевидно, перед грозой, в воздухе парило, и с небольших опушек было видно, как темно-синие тучи обнимают вершины гор. Бойцы, не растрачивая сил, молча, брели под тяжестью пятидесятикилограммового снаряжения, неся оружие, боекомплекты, гранаты. Голод начинал подавать сигналы, но командиры запрещали пить и вскрывать сухпайки даже на коротких привалах. Если поесть – дальше будет идти еще труднее. Остановки делали не часто, на две-три минуты. Больше и нельзя было. Здесь, в горах, намного холоднее, чем внизу, и пот, мгновенно остывая на разгоряченных телах, неприятно морозил спину. От этого начиналась дрожь и единственным спасением было продолжать движение, несмотря на усталость.