Андрей Воронин - Инкассатор - Всадники апокалипсиса

Ближе к вечеру Бугрову позвонил Мазуркин и виноватым голосом доложил, что цена акций банка на фондовой бирже катастрофически пошла вниз. «Какая-то сволочь играет на понижение», – пояснил финансист.

– Так перехвати, черт возьми, инициативу! – рявкнул Бугров. – Бери акции на всю имеющуюся наличку.

Последовала томительная пауза.

– Скупай акции, но не афишируй. Если позволишь курсу скатиться еще до ста пунктов, можешь считать, что тебя больше нет. Понял или еще раз повторить?

– Я и так делаю все возможное, – обиженно возразил Мазуркин.

– К сожалению, этого недостаточно, – отрезал Бугров, – делай все невозможное.

– Чтобы остановить падение, нужны средства, а их у нас нет.

– Ну и черт с ним!

– Не знаю, но завтра о падении будут знать не только финансисты, но и клиенты и власти.

– Что-то ты меня ими пугать стал, – раздраженно заметил Бугров. – Не из пугливых!

Известие с биржи не потрясло Бугрова. Хоть он не был силен в финансах, он понимал, что рано или поздно во всех делах нужны деньги, которые закроют любые дыры. Проект гребного канала как раз и мог стать спасением. В череде проблем это была не самая приоритетная, ведь партия, которую он затеял, стоила многого. Смерти Шевцова и Одинцова, осуществленные по его приказу, должны были ударить прежде всего по правоохранительной системе города, подорвать ее престиж. И тут у него был замечательный повод показать свое лицо – выступить с инициативой о бездействии милиции, об оборотнях в погонах и разгулявшейся преступности.

В этот момент он даже улыбнулся себе – тогда ему не нужен будет ни Артюшин, ни Филатов с его друзьями из ФСБ. И его на гребне этой волны не тронут – иначе в глазах общества он станет мучеником. А в России мучеников любят.

Но все-таки для беспокойства была причина. Несколько лет он чувствовал себя королем в Москве и держал целый район столицы. Такое положение вещей было заслужено им в бандитских разборках. Однако в последнее время на его территории стали происходить неприятности. До поры до времени он не обращал на них внимания.

Но несколько дней назад погибли телохранители одного из подельников. На случай или беспредел заезжих гастролеров это было не похоже. Их похоронили на Химкинском кладбище. А самого подельника положили в частную клинику, где после сделанной операции он уже шел на поправку. Ему повезло: пуля, задев по касательной брюшную полость, прошла сквозь карман, в котором лежала запасная обойма от пистолета. Но вдруг положение его стало удручающим. Бугров сам выехал на место, возвращаясь из Дмитрова, где встречался с подмосковной братвой. Пульс у подельника почти не прощупывался, и Бугров велел охране отвезти его в государственную больницу, а молчание докторов подкрепить десятью кусками «зеленых». Однако через пару километров стало ясно, что до больницы он не дотянет. Охрана по мобильнику вызвала «скорую помощь» в район метро Таганская... Но сердце у подельника перестало биться за полторы минуты до прибытия неотложки...

Вспоминая вчерашний день и этот случай, Бугров впервые сдрейфил. То ли из-за излишней осторожности, то ли еще по какой причине он оставил тело подельника прямо на улице, приказал вынести тело из машины и положить его на скамейку. А потом уехал...

За трупом своего знакомого он вернулся сам, без охраны, через несколько часов. Труп оставили на ночь в гараже особняка – на дощатом настиле, положенном на сдвинутые капоты двух машин. В ту ночь Бугров спускался к нему во двор, взяв фонарик. Длинное, плоское тело подельника казалось отчужденно-беспомощным. Кто-то из охраны в его сложенные на груди руки вставил сигарету. Бугров выдернул сигарету и бросил ее под машину.

Постояв несколько минут над трупом и не получив от свидания никакого успокоения, он отвел взгляд от заострившегося желтого лица и пошел на выход, а потом приказал отвезти тело на кладбище и похоронить. Этот случай не на шутку растревожил Бугрова. Всю ночь он ворочался в постели.

Прошедший день он считал позорным. Утром состоялся «разбор полетов». Хапа рассказал о том, что произошло в тот день. Неизвестные убили братка во время сбора дани с предпринимателей на рынке, как раз в тот момент, когда он возвращался с деньгами назад. Все было похоже на то, что кто-то не согласен с контролем Бугра над частью Москвы.

Похоже, что и падение акций банка было не случайным.

Бугров сам перезвонил Мазуркину и спросил, не было ли каких-нибудь непонятных предложений банку за последнее время.