Иван Стрельцов - Афганский осведомитель

Настроение у сыщика было приподнятым. Пошел третий месяц, как он на войне. Втянулся, наладил работу с агентурой, даже завербовал духанщика, человека, через чьи уши проходил едва ли не весь городской рынок. И к жаре, которая с каждым днем становилась все сильнее, он стал привыкать. Скорее всего, тому помогла уверенность в своих силах на службе, да и в личной жизни. Воспоминание о Лидии заставило сердце Маркова учащенно забиться. Как и договаривались, они в прошлый раз сходили в кино, фильм оказался старый, заезженный, пленка часто рвалась. Но молодые люди ничего вокруг не замечали, «Вечная сказка любви» совершенно неожиданно превратилась для них в их сказку любви.

Вечерний поход в кино закончился в его общежитии, Костырин заночевал у афганских друзей из царандоя, поэтому комната была предоставлена в их полное распоряжение.

По лицу Кирилла скользнула ухмылка, он вспомнил, как они сперва мостились на его узкой кровати, но панцирная сетка сильно прогибалась, да еще и безбожно скрипела. Пришлось в срочном порядке стаскивать матрас на пол, потом была безумная ночь любви и страсти. Истосковавшиеся молодые люди предавались любви со всем пылом. Очнулись от этого наваждения, лишь когда за окном стало светать… Лиду нельзя было назвать писаной красавицей, с ногами от ушей и осиной талией, но она показалась ему такой родной и близкой, теплой и уютной. В общении с молодой женщиной он забывал обо всем, даже бывшую жену, из-за которой он и угодил «за речку», выбросил из памяти. Ее облик растаял, как утренний туман.

— Чему улыбаешься, Кирилл Николаевич? — мысли сыщика отвлек возглас Евтушенко. Особист присел рядом с капитаном и громко, чтобы перекричать рев двигателя, заговорил: — Только что по радио беседовал с комбатом, он доволен нашим сотрудничеством. Говорит, если так дальше пойдет — будет ходатайствовать о награждении правительственной наградой.

— Не до жиру, быть бы живу, — так же громко ответил Кирилл.

— Все так говорят вначале, а потом… — майор похлопал сыщика по ноге и вернулся к капитану-саперу, который старательно составлял докладную своему начальству…

Впереди колонны двигался танк, мощная бронированная машина с покатой башней и длинным стволом пушки напоминала доисторического зверя, вышедшего на охоту.

Танковый ствол то и дело медленно поворачивался то влево, то вправо, будто был настороже, в ожидании возможной опасности.

За танком следовала четверка БТРов, усеянных бойцами. Вслед за транспортером тащился водовоз, видавший виды «ЗИЛ-131», а за ним пристроилась пара мордатых «Уралов» с брезентовыми тентами.

— А, маленькая колонна — плохой бакшиш, недовольно проворчал Башир Ранжи, опуская бинокль, и посмотрел на лежащего рядом немолодого афганца с прикрытым черной повязкой правым глазом. Кривой Али был кадровым военным, командовал танковым батальоном, и когда власть в стране сменилась — не принял ее. Два десятка «Т-34», стоящих на вооружении тогдашней армии Афганистана, увел в горы, где вместе с моджахедами стал устраивать огневые точки на наиболее удобных местах для засад.

Спрятанные в расщелинах ветераны Второй мировой войны неплохо себя показали. Подавить их удавалось в большинстве случаев лишь при помощи авиации. В последнем танке за наводчика был сам подполковник Али, его бой завершил фронтовой бомбардировщик «Су-24», сбросивший пятисоткилограммовую фугасную бомбу, которая при взрыве обрушила десятки тонн горной породы, похоронившей под собой беспокойный танк.

Трое суток моджахеды разгребали завал, а когда смогли открыть один из люков, то выяснилось, что в живых остался только подполковник. Он был контужен и потерял один глаз, но с тех пор стал по-настоящему свирепым к шурави и при любой возможности наносил удары по колоннам, заставам и даже гарнизонам.

В отличие от Ранжи Али был настоящим воином, который воевал не за золото или доллары. Башир увел свой отряд на север поближе к Кабулу только с одной целью: не настораживать противника, пока из Пакистана не придет отряд Халеда. Вот тогда он покажет ненавистным гяурам, как умеют воевать его люди. Примкнуть к отряду Кривого Али Башир решил по двум причинам: без войны джигиты перестают быть воинами, да и поживиться на трофеях разгромленной колонны не помешает. То, что видел сейчас полевой командир, его вовсе не радовало.

— Может, подождем другую колонну? — спросил Ранжи у Кривого Али.

Физиономия одноглазого искривилась в недовольной гримасе. Не поворачивая головы, он иронично спросил: