Михаил Нестеров - Агент силовой разведки

– Как скоро я тебе могу понадобиться, Виктор? А самое главное, где? Честно говоря, мне не хочется возвращаться в Польшу.

– Я буду ждать тебя в Тунисе.

– Да, как сказала возлюбленная Индианы Джонса, ты все еще способен удивить женщину. Но ты понимаешь, что мне потребуется время.

– Не торопись. Я приеду только 12 августа.

– Черт тебя возьми, Виктор! Ты сделал мою жизнь увлекательной.

Габриэла нажала на клавишу отбоя и целую минуту смотрела в приоткрытое окно, слушала крик чаек. Наконец она повернулась к Мартьянову, отдавая ему должное: он не торопил ее с докладом.

– Лугано рассчитывает на мою помощь и приедет 12 августа.

– Удивительно, – хмыкнул Вадим. – Мой друг подгадал к очередной экспозиции моей коллекции. Кстати, о ценностях. Не хлебом единым, – пробурчал он, удаляясь в соседнюю комнату.

Вернулся Мартьянов с кулоном на золотом обруче, заменяющем традиционную цепочку. Кулон представлял собой кристалл зеленого турмалина с розовой же турмалиновой и алмазной россыпью квадратной огранки.

– Боже, какая прелесть! – не сдержала восхищения Габриэла. Она видела много красивых ювелирных украшений, но ни одно из них не произвело на нее такого сильного впечатления.

– Этот кулон молодой, современный, – пояснил Вадим, помогая женщине надеть украшение. – Его сотворил итальянский мастер в 1976 году. Я купил его всего два месяца тому назад. Оно универсально. Подойдет и к вечернему платью, и к джинсам. Действительно, прекрасная вещь. – Он притянул Габриэлу к себе и поцеловал ее в шею.

Тунис, 10 августа, вторник

– Кто вы? Я вызову полицию! У меня влиятельные друзья!

Эти рубленые фразы выдали истинное состояние Анри Летаеф. Он был напуган. Полицию вызывать не собирался.

– А кто ваши друзья? Не из тех, кому вы продали предметы из частной коллекции? Поговорим спокойно. – Лугано, одетый в строгий черный костюм и светлую рубашку, положил ногу на ногу. – Я здесь не для того, чтобы отобрать у вас оставшуюся часть коллекции. Единственный человек, который мог сделать это, увы, мертв. Вы можете оказать мне помощь.

– Если вы говорите об участии, то я отказываюсь.

– Не торопитесь, – предостерег его Лугано. – Прочтите внимательно перечень предметов «Восточного фонда» и сравните со своим списком.

– Считаете, что у меня есть какой-то свой список?

– Да, я так считаю.

Конечно, первое, что сделал Анри Летаеф, обнаружив коллекцию, это составил опись. И времени у него на это ушло непозволительно много. Прежде чем сделать запись очередного предмета, он долго любовался им, не веря своим глазам и чувствам. Иногда сверялся с реестром и подробными описаниями того или иного шедевра в специализированных справочниках и каждый раз бросал: «Невероятно! Просто невероятно!» Он долго и тщетно ломал голову: кто хозяин коллекции? не явится ли он вскоре за своими сокровищами? а может быть, мать и была их владелицей? но как они к ней попали?.. Много вопросов, ответы на которые он хотел получить, но боялся этого: потому что ответы мог дать только настоящий хозяин коллекции. И только спустя двенадцать лет Анри Летаеф решился продать одну из вещей: серебряную кружку времен Карла Второго в стиле рококо. Потом еще и еще.

– Мне нехорошо. У меня больное сердце. Мне нужно принять лекарства. Я оставлю вас в своем кабинете. Только ничего здесь не трогайте!

– Разве я похож на вас?

Анри бессильно махнул рукой и выбежал из кабинета, оставив дверь открытой.

В Тунис Виктор Лугано прилетел вчера вечером. Устроившись в гостинице, он до глубокой ночи гулял по центру города. Казалось, здесь ничего не изменилось, но все ощущения – как в первый его визит в эту страну.

Анри забежал в соседний кабинет, плотно прикрыл за собой дверь. Вместо лекарства бросил в рот жевательную пластинку со странным вкусом «зимняя зелень», будто опасался за свежесть дыхания перед телефонным абонентом. Снял трубку, набрал номер, выбил толстыми, как сардельки, пальцами на столе вялую барабанную дробь. Наконец ему на том конце провода ответили.

– Мишель! Здравствуй! Это Анри. Ко мне приперся один тип: сорок пять, ухоженный, статный, как жеребец. Перстень с бриллиантом, «Ролекс Пол Ньюман», одеколон от «Дольче и Габбана», северный акцент. Что мне делать, Мишель?

– Что и всегда: обопрись покрепче руками о стол.

– У тебя одно на уме! Ты просто невыносим! Он еще не успел закинуть ногу на ногу, а уже начал выспрашивать про оставшуюся часть моей коллекции! Спросил, кто мои друзья, не из тех ли, кому я продал кое-что из коллекции. Ах да, он сказал еще про какой-то список, про какого-то мертвого человека... Я в панике! Что мне делать, Мишель?