Михаил Нестеров: Агент силовой разведки

– Всегда одеваетесь строго? – не удержался от вопроса министр, сравнив визави с карьерным дипломатом.

– Ну, дома, на диване, деловому костюму предпочитаю спортивный.

– Хорошо, к делу. Есть ли связь между вами и начальником ГРУ?

– Да, я нахожусь в его прямом подчинении. Я могу закурить?

Болотин кивнул: да.

Мартьянов прикурил дорогой «Ротманс», пачку сигарет положил на столик – как предложение министру закурить и как бы укрепить связь между ними. Болотин не стал «обезьянничать». Он дотянулся до рабочего стола и прикурил свою сигарету, заодно поставил на стол пепельницу.

– Теперь такой вопрос: вы отдаете себе отчет, к кому обратились?

– Да, – уверенно кивнул Мартьянов. – Если бы я не знал, что вы требовательны к себе и окружающим, резки и беспощадны к коллегам, однако без мстительности, и по природе прямолинейны, я бы отказался от встречи.

Болотин удивленно вскинул брови.

– Любопытно. В такой форме я впервые слышу отзыв о себе. Можете продолжить в этом ключе или ваш запал иссяк на этом?

– Вы человек целеустремленный, тем не менее стремитесь упростить проблему. В конфликте больше защищаете свой авторитет, нежели честь мундира. Информацию воспринимаете в качестве «важной» только от проверенных и доверенных лиц. Умеете спокойно работать в атмосфере самоуважения; склонность подстраиваться к окружению у вас отсутствует напрочь. К чужим неудачам – вне вашего окружения – вы дышите ровно: сдохла не ваша, а чужая корова. Временами на вас накатывает кратковременная депрессия.

– Браво! – театрально отреагировал Болотин. – Кто автор моего психологического портрета?

– Его составил безымянный психолог из ведомства военной разведки.

– О себе можете отозваться в таком же ключе?

– Я уверен и активен, стремлюсь к независимости. Я терпелив; все новое усваиваю быстро и не довольствуюсь тем, что есть. Я не ищу легкой жизни и легких путей.

– Ваш начальник отзывается о вас так же?

– Кто, простите? Я личный агент Директора.

– Ах да... Последний вопрос: что не знает о вас ваш начальник?

– Только одно: что я буду копать дальше дозволенного.

– Это трудно скрыть.

– Так и есть, – улыбнулся Мартьянов. Он неожиданно подался вперед, однако продолжил все тем же бесстрастным голосом: – У вас роскошный особняк, насчитывающий сорок комнат, богатая коллекция живописи, ювелирных украшений. Съезд с дороги, ведущий к особняку, «прикрыт» дорожными знаками «Тупик» и «Проезд запрещен» и разметкой желтого цвета, обозначающей границу проезжей части. На протяжении всего пятикилометрового пути до особняка насчитывается четыре милицейских поста и восемь патрульных машин. За пятьсот метров до ворот – система «Барьер», способная остановить груженый «КамАЗ».

Теперь Болотин подался вперед. Тем не менее вопрос: «Откуда вы это знаете?» – так и не прозвучал. Его собеседником был разведчик. Он показал себя неплохим психологом... В этой связи Болотин вспомнил о прошлогодней встрече с человеком, который оказался экспертом в области психологии. Он удивил министра одной только вещью, попросив лист бумаги с его рабочего стола. «Нет, нет, чистый лист мне не нужен». И он получил то, что потребовал. Болотин писал на чистом нелинованном листе, и хотя исписал их тысячи, все равно строчки чуть поднимались вверх, и эта деталь говорила в пользу напористости его характера: вера в удачу и любое начатое им дело. Вот это-то и поведал ему эксперт. И, конечно же, оказался прав.

– Вернемся к делу, – предложил Болотин.

Мартьянов отреагировал незамедлительно:

– Вы что-нибудь слышали об агентурной группе «Восток»?

«Что-то связанное со СМЕРШем?» – пронеслось в голове министра.

– Рассказывайте. Мотивы вашего обращения приберегите на финал.

Мартьянов поменял положение на стуле. И начал издалека. Болотин заметил, что его мысленная связка со СМЕРШем была нелишней.

– В мае 1918 года был создан Всероссийский Главный штаб. Разведка в нем сконцентрирована в военно-статистическом отделе Оперативного управления. И почти сразу же возникла необходимость создания группы агентов.

– У кого, простите, возникла такая необходимость?

– У начальника разведки.

– Продолжайте.

– Группа была сформирована из семи человек – по числу отделений разведчасти. Первое отделение – разведывательное. Второе и третье – германское и австрийское направления соответственно. Четвертое и пятое – скандинавское и романское. Шестое и седьмое – дальневосточное и ближневосточное. Эти семеро агентов находились в личном подчинении начальника разведчасти ВСО – военно-статистического отдела, – напомнил Мартьянов. – Они стали пионерами в области реализации специальных операций. Каждый агент отвечал за свой номерной сектор. Но только один агент не имел своего направления. Он представлял 1-е, разведывательное отделение и мог в случае оперативной или иной необходимости стать в пару к кому-либо из шестерки. Фамилия этого первого агента – Панин. Николай Ильич Панин. На момент формирования группы ему едва исполнилось двадцать пять лет. По сути, он был универсалом, выполняя секретные поручения начальника Оперативного управления в любом из перечисленных мною регионов, будь то скандинавские страны или страны Ближнего Востока.