Михаил Нестеров - Агент силовой разведки

– Интересная у вас фамилия, – продолжал Крайц. – Ваши предки – Луганины. Ваш отец немного переделал эту фамилию, когда узнал, что его отца и вашего деда поставили к стенке, объявив врагом народа. Он укоротил фамилию так, чтобы она оканчивалась на «о», руководствуясь, наверное, личной безопасностью.

– О какой личной безопасности вы говорите?

– Ваш отец в то время жил и работал в Западной Украине, – пояснил Крайц.

– Я этого не помню. В проекте я появился, когда отца перевели на работу в Москву. Мы будем говорить о нем?

– Я бы с радостью, но о нем в вашем досье мало что сказано. Когда я читал ваше дело, мне в голову пришла мысль: почему потомки врагов народа легко выбились в люди, тогда как потомкам героев сделать это было гораздо труднее? Я заметил, что в Советском Союзе так называемые невыездные выезжали за границу, а выездным путь был заказан даже в соцстраны.

Станислав Крайц говорил с заметным польским акцентом, и мысли его отличались стройностью.

– Ты читал мое досье? – перешел на «ты» Лугано, открывая дверцу со стороны пассажира и приглашая Крайца сесть в машину. – Что еще интересного ты в нем вычитал? Расскажи несколько деталей о моем предке, чтобы я тебе поверил.

Крайц живо откликнулся на просьбу Виктора, занимая место пассажира.

– Василий Луганин в начале 20-х годов возглавлял один из диверсионных отрядов на территории Польши, а контролировало деятельность отрядов Разведывательное управление. Такое положение дел продолжалось до февраля 1925 года, когда Политбюро ЦК РКП(б) постановило: «организацию боевых сотен» передать компартиям Польши и Западной Украины на их территориях. Василий Луганин стал третьим руководителем повстанческого движения на Волыни. Был арестован в 1928 году. Расстрелян годом позже, за два месяца до рождения своего сына и вашего отца. Эта история примечательна тем, что все трое состояли на службе в Разведывательном управлении.

– Наверное, ты действительно перелистывал мое досье. А в твое я могу заглянуть?

– Пожалуйста. Я состою в организации, которая только в этом отдельном случае получила доступ к секретным архивам военной контрразведки, размещенным в подвале профильного отдела. Это на Большой Дмитровке.

– Каким образом?

– Архив начали переводить в электронный вид. Наши хакеры взломали сервер и скачивали информацию по мере ее поступления. Изучая материалы, я лично заинтересовался агентурной группой «Восток». Первый состав: Панин, Собин, Бортнов, Гуреев, Кислицкий, Осянов, Меклер. Последний состав: Мартьянов, Лугано, Немиров, Кангелари...

– Можешь не продолжать. Чего ты хочешь?

– Заработать.

– Конкретно – наварить на секретных материалах. Извини, ты обратился не по адресу.

– Я не нашел Вадима Мартьянова, 1956 года рождения, – продолжал Крайц. – В базах данных нет такого человека. Вторым по списку был ты...

– Можешь не «выкать», – разрешил Лугано.

Он мысленно перенесся на двадцать лет назад, в ту комнату, которую собирался покинуть навсегда. Он забирает оба комплекта документов и делает выбор фактически в те мгновения, когда за окном полыхает его машина. Виктор не любил этих «если бы да кабы», но если бы он сделал выбор в пользу документов на имя Григория Бурова, не было бы и этой встречи с Крайцем. Получилось так, что этот поляк представлял для него серьезную угрозу. «Если и поставят на мне крест, то католический», – мрачно сострил он.

– Я подумаю, – сказал Лугано, поигрывая брелоком. – Только мне нужно знать, на какую сумму ты рассчитываешь. Ради интереса.

– Миллион , – ответил Крайц. – И ни долларом меньше.

Лугано рассмеялся:

– Тебе в аптеку надо, милый.

– Что ты знаешь о польском движении «Единство»? – задал вопрос Крайц, выразительно поведя бровями.

Чтобы полно ответить на этот вопрос, нужно было вспомнить историю, и Лугано начал с временного правительства национального единства, сформированного в июне 1945 года...

Прошло еще два года, и новые выборы легитимировали установившийся в Польше режим под руководством Болеслава Берута. Потом он был отправлен в отставку, его место занял узник... действительно только что освобожденный из мест заключения. Эти события сопровождались выступлениями рабочих в Познани и заставили Москву всерьез рассмотреть вопрос об интервенции в Польшу. Узник оказался на высоте и урегулировал ситуацию. И разруливал ее более десяти лет. Его эра закончилась после подавления студенческих демонстраций и провозглашения шовинистической антисионистской кампании, в результате которой остававшиеся в Польше евреи вынуждены были покинуть страну. В декабре 1970 года последовало повышение цен на товары народного потребления, что вызвало ряд забастовок и массовых волнений в крупных городах Польши. Новое правительство активно брало кредиты на Западе, в СССР, что только поначалу способствовало росту экономики. Однако к концу 1970-х годов, когда долг достиг 20 миллиардов долларов, страна упала в социально-экономическую яму. И еще одно «совпадение»: начало кризиса совпало с избранием краковского кардинала Войтылы римским папой. Правительство ввело режим всемерной экономии. Волна забастовок парализовала к концу августа балтийское побережье, закрылись угольные шахты Силезии. 31 августа 1980 года рабочие верфи имени Ленина в Гданьске во главе с токарем Якубом Вуйцеком подписали с правительством соглашение, и забастовка была прекращена. Вуйцек стал лидером общенационального движения «Единство», и первое, что сделал, это разразился программной речью: «За две недели до того, как я возглавил «Единство», у меня не оставалось никаких сомнений: Советы – наш враг. Наши враги стоят у руля МВД, КГБ, Минобороны... с их предельной жестокостью на грани помешательства к польской наци и, с их высказываниями о том, что польского государства не существует. Эти люди – нацисты». А польское правительство все больше утрачивало контроль над ситуацией. В декабре 1981 года министр обороны – он же премьер-министр и генеральный секретарь партии – ввел военное положение. Все активисты «Единства» были интернированы, а его лидер – убит. Потому что эти люди представляли угрозу всему восточному блоку, сформировав массовое антикоммунистическое объединение. Якуба Вуйцека убил лично Виктор Лугано. Он готовил это покушение вместе с Вадимом Мартьяновым. Первый номер в группе был на подстраховке, второй являлся непосредственным исполнителем. Это произошло летом 1983 года. Лугано тогда едва исполнилось двадцать два.