Проснувшийся Зигфрид пролепетал по-русски:
– Мамуля, я хочу кушать.
– Покормите малыша. В холодильной сумке продукты, – сказал Савелов. – Там все немецкое – салями, шнапс, консервированные сосиски. Но, может, предусмотрели и что-нибудь детское.
Нашелся баварский йогурт. Прежде чем дать его Зигфриду, Урсула, к удивлению Савелова, высыпала в него белый порошок.
– Что это?
– Легкое снотворное, чтобы малыш не наговорил пограничникам лишнего.
– Это напрасно… В пригороде Одессы мы расстанемся. До Крыма доберетесь морем.
– А если пограничников при пересечении вами границы заинтересует, куда путешествующий герр фон Зильбербард дел жену и ребенка? Вы подумали?..
– Я не буду пока торопиться с ними на встречу. Пока залягу в Одессе на дно, а там видно будет.
– Надеетесь на помощь Центра? – усмехнулась Урсула. – Едва выйдете на связь с ним, как вас вычислят, со всеми вытекающими последствиями… Если уходить за флажки, то сразу, пока охотники не опомнились. Другого шанса у вас не будет, Вадим, простите, герр фон Зильбербард. Я ценю, что вы не хотите подвергать смертельной опасности нас с Зигфридом, но…
– Никаких но…
– Но, как говорит моя мама Магда, человек, однажды взваливший на себя крест, обязан нести его до конца. Отказавшийся от своего креста – конченый человек. Может, это глупо, но я не хочу быть конченой женщиной, вам все ясно, герр Эдвард?
– Ничего не ясно.
– Я хочу быть рядом с вами.
Были в ее словах логика и какая-то неведомая Савелову женская сила. Это заставило его поверить в ее искренность и, отбросив ненавистную ему интеллигентность, мгновенно переосмыслить ситуацию.
– У вас, милая фрау Урсула, поистине «характер твердый – нордический», – пошутил он. – Но о непорочности ваших связей я лучше умолчу…
– Не возражаю. – Она засмеялась. – У меня тоже нет доказательств непорочности герра фон Зильбербарда.
В полусотне километров до Одессы им наконец удалось вырваться из зоны снежных зарядов. Яркое солнце на выбеленном безоблачном небе висело прямо над дорогой и слепило глаза. Урсула оглянулась на иссиня-черное небо, оставшееся за спиной, и зябко поежилась:
– Туча позади черная, как ночь, а там, впереди, все белое-белое, как саван. Такова реальность нашей жизни…
– Полагаете, что у жизни только две краски – черная и белая?
– К сожалению, мне часто приходится делать выбор лишь между этими двумя красками, герр Зильбербард.
– И всякий раз он оказывается выбором между гильотиной и Бастилией, не так ли, милая фрау?
– К сожалению…
– Да, похоже, мы – родственные души, – улыбнулся Савелов, но улыбка его была невеселой.
– Проблема в том, что даже самим себе мы не всегда можем объяснить свой выбор, – задумчиво произнесла Урсула и отвернулась к окну.
Больше она не проронила ни слова до самой Одессы.
У поста ГАИ перед въездом в город милиционер поднял было жезл перед иномаркой, но, увидев немецкие регистрационные номера, дал отмашку.
– Уф-ф, пронесло! – выдохнул Савелов.
– Возьмите себя в руки, Вадим, – положила ладонь на его руку Урсула. – Бог не оставит нас…
У причала Ильичевского порта покачивались на швартовах два белоснежных пассажирских теплохода и тяжелой черной глыбой возвышалась корма готового к отплытию парома Одесса – Варна. Десятка два автомобилей выстроились в очередь на таможенно-пограничный контроль. Перед дверью таможни возбужденно тусовалась большая толпа челноков с необъятными баулами, сумками и чемоданами. В стороне от них, будто окруженные невидимой запретной зоной, стояли люди с отрешенными лицами и печальными глазами – молдавские местечковые евреи, навсегда покидающие страну.
– Нэ гуртуйтэся, громодяны мешочники, шо я казав, усим миста хватыть! – наседал на толпу таможенный чиновник. – В пэршу чэргу прошу громодян, видбувающих на ПМЖ у Израиль. Ваш тэплохид видбувае пэршим. Будь ласка, громодяны, дайтэ прохид.
– Капиталисты, блин, как и местечковые, тоже обслуживаются без очереди, – громко констатировал кто-то, и внимание озлобленной толпы перекинулось на подкативший к контрольно-пропускному пункту белый «БМВ» с иностранными номерами, перед которым сразу раскрылись створки ворот и безропотно расступились владельцы автомобилей с советскими номерными знаками.
Пока таможенники и солдаты-пограничники осматривали машину, офицер в щегольской пограничной форме внимательно изучал документы сияющих бюргерской добропорядочностью супругов Эдварда и Урсулы фон Зильбербард. От этого занятия офицера оторвал телефонный звонок в будке дежурного по контрольно-пропускному пункту.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу