Алекс Берн - Сезон охоты на Охотника

12 августа 1994 года, 12.50.

Охотник вышел из машины и посмотрел на противоположный берег озера. Отсюда отлично была видна торчащая из-за деревьев крыша пансионата «Ориган», глубокий овраг и отделяющая его от озера плотина. Охотник вернулся к машине и полез в багажник.

Машина очень удобно встала под свисавшими почти до земли лапами двух густых елок, и ее практически не было видно шагов с двадцати, и уж тем более с противоположного берега. Колеса не оставили следов на густо посыпанной опавшими хвоей и ветками земле.

Охотник достал из багажника акваланг, облачился в гидрокостюм с ластами и осторожно пробрался туда, где густой ивняк вплотную подходил к воде. Некоторое время Охотник пристально всматривался в противоположный берег и, не заметив ничего подозрительного, пробормотал:

— Мистика какая-то!

И ушел под воду. Примерно через полчаса он появился снова, отдуваясь и стаскивая на ходу ласты. Он явно был доволен. Снял акваланг, гидрокостюм, забросил их в багажник. Затем он уселся на пенек и с наслаждением закурил. Закинул голову, жмурясь на солнце, и с удовлетворением произнес:

— Никакой мистики!

12 августа 1994 года, 13.30.

Едва Никифоров вернулся с обеда, как тут же зазвонил телефон. Это был Сучков, и его доклад не доставил Никифорову никакого удовольствия.

— В 8.10 объект вышел из дома. При себе имел большую хозяйственную сумку типа той, в которой челноки товар возят. Отправился общественным транспортом на Курский вокзал, купил билет до Серпухова и уехал ближайшей электричкой. Сошел на Львовской, сел в красный «Москвич-2141», после чего наши люди потеряли его и…

— Кто был в «москвиче»? — перебил Сучкова Никифоров, с досадой отметив растущее внутри себя раздражение.

— Никого не было. Машина просто стояла на стоянке недалеко от платформы, а объект сел в него и уехал. Номерной знак и приметы автомобиля зафиксированы. Уже выяснили владельца — житель Москвы, некий Радченко. Направил людей на поиски Радченко, жду доклада. У меня — все!

Никифоров, едва сдерживаясь, бросил в трубку:

— Засветились твои мудаки! Объект слежку почуял и сбросил «хвост»! А вы не подстраховались! Плохая работа, Виктор Борисович, очень плохая!

Сучков обиделся на несправедливый упрек, но не подал вида, лишь голос его зазвучал холоднее и официальнее:

— Товарищ полковник! Мои люди двигались в двух машинах параллельно электричке по «М-2». Сразу перекрыли наиболее вероятные направления: на Лаговское и на Толбино. Где-то он по проселку ускользнул, или же в Львовском затаился! И слежку он заметить не мог, мы его по высшему разряду вели, как иностранного резидента. По всему видно — ранее отработанный прием. Мои люди утверждают, что он по дороге даже не проверялся ни разу!

Никифоров уже успокоился.

— Вот что, Виктор Борисович! Держите под наблюдением квартиру и место работы объекта. И срочно проясните ситуацию с тем красным «москвичом»! Все ясно?

— Так точно!

— Тогда все!

Никифоров положил трубку. И чего он взъелся на Сучкова? По всему видно, что Охотник — прожженный тип. Таких вести раньше целое управление подключали! Но его беспокоило смутное предчувствие, что это — не последняя неприятная неожиданность сегодняшнего дня.

12 августа 1994 года, 14.05.

Предчувствия Никифорова не обманули, и через полчаса после звонка Сучкова его окончательно вывел из равновесия полковник Самойлов.

Самойлов прослужил всю жизнь во Втором управлении КГБ, а сейчас ведал координацией усилий по борьбе с терроризмом ФСК и зарубежных спецслужб. После обмена дежурными и ничего не значащими фразами, мимолетными воспоминаниями, вопросами об общих знакомых и прочей словесной шелухой Самойлов перешел к цели своего визита.

— А я к тебе по делу, Виктор Петрович!

— Поможем, чем можем, Андрей Андреевич! Кури, если хочешь!

И Никифоров пододвинул к Самойлову девственно чистую хрустальную пепельницу. Сам Никифоров старался не курить на работе, — уж лучше дома сигару после ужина, — но охотно разрешал курящим собеседникам курить у себя в кабинете и даже держал в столе зажигалку и пачку «Честерфилда», — один из верных способов расположить собеседника к себе.

Самойлов от «Честера» отказался, достал из кармана пиджака «Лаки Страйк», закурил и приступил к делу:

— От американцев нам стало известно, что некий серб, связанный с окружением генерала Драгича, занимается контрабандой оружия в обход эмбарго. Особенно беспокоит американцев то, что в ближайшее время один бывший сотрудник КГБ должен поставить этому сербу десять переносных ЗУРов.