Сергей Зверев - Кодекс морских убийц

– Я этого и не знал.

– Так вот, знай: он самый настоящий араб!

Слово «араб» подействовало на главаря, точно магическое заклинание. Услышав его, он мгновенно все понял. И спросил:

– А на сколько лет он загремел?

– По моим расчетам, лет на восемь.

– За участие в грабеже с перестрелкой – на восемь лет? Что-то не верится… В общем, Джинхэй, наведи о нем справки. А на свидание я отправлюсь сам.

Спустя три дня китаец добыл нужную информацию.

– В 1994 году Мансур был приговорен присяжными к восьми с половиной годам тюремного заключения, – начал он свой доклад.

– Всего к восьми?! – снова не поверил Дастин.

– Срок дали небольшой по двум причинам. Во-первых, во время перестрелки он умудрился ни разу не попасть в копов, сам же получил две пули: в ногу и в левое легкое. Во-вторых, после двухнедельного лечения и обработки сотрудниками ФБР он дал согласие сотрудничать со следствием. Это зачлось на суде, и присяжные воздержались от сурового приговора.

– Да, Мансур – молодчина. Нам его выдержка здорово помогла: за двухнедельную фору мы успели получить полтора миллиона и раствориться в неизвестности. Продолжай, Джинхэй.

– Первые два года Мансур отсидел в «Калипатрии» – тюрьме строгого режима, после чего за примерное поведение его перевели в Сакраменто.

– В Сакраменто… – задумчиво повторил Дастин. – А есть шанс на досрочное освобождение?

– Вряд ли. Ему и так дали минимум.

– Завтра же поеду к нему.

– Ты? – переглянулся китаец с Диего.

– Всем светиться не стоит. Надеюсь, он узнает меня?

Джинхэй улыбнулся:

– Тебя-то он узнает – ты за три года возмужал, раздался в плечах, а лицо осталось прежним. Но есть одна проблема.

– Какая?

– Сразу видно, что ты никогда не сиживал в тюрьмах, – засмеялся китаец. – Знаешь, как происходят свидания?

– Ну… садишься напротив заключенного, берешь трубку и общаешься, наблюдая его через толстое стекло.

– Правильно. Но ты забыл одну деталь: общение прослушивается и записывается на специальную аппаратуру.

По изменившемуся лицу Дастина было видно, что об этой тонкости он слышит впервые.

– Черт… А есть другой способ переговорить с Мансуром?

– Есть, – заверил Джинхэй и кивнул на Диего: – Вот он поедет.

Диего отправился в Сакраменто с хорошим настроением.

Еще бы! Ему поручено важнейшее задание, исполнить которое может только он один. Да и повидать надежного товарища по банде – тоже дело из разряда приятных, ведь именно он – Диего – несколько лет назад обучал Мансура языку жестов.

Араб числился дисциплинированным заключенным, и свидание с ним разрешили без особых проволочек. Передав сотрудникам на проверку посылочку – пару блоков сигарет, пакет с тремя свежими гамбургерами, бутылку колы и пяток журналов, он вошел в длинную комнату со стеклянной стеной и уселся на один из пяти пустующих стульев.

Спустя минут десять за стеклом появился Мансур. Нахмурив брови, он несколько секунд вспоминал, где видел сидящего перед ним здоровяка… Вспомнив, просиял, помахал рукой и взял трубку. Потом стукнул себя ладонью по лбу, положил трубку на место и жестами просигналил:

«Прости, дружище! Ко мне так редко приходят гости…»

«Ничего, – ответил на том же языке мексиканец, – главное, что ты помнишь наш язык. Как твое здоровье?»

«В порядке».

«А настроение, вижу, – не очень».

«Ты прав, – поморщился араб. – Тюрьма выхолаживает душу».

«Послушай, – осторожно оглянулся по сторонам Диего. – В этой комнате установлены видеокамеры?»

«Точно не знаю… По-моему, нет».

«Тогда ответь побыстрее на пару вопросов, а то времени у нас всего десять минут».

«Спрашивай…»

Этой же ночью Диего вернулся автобусом в Лос-Анджелес; на конечной остановке его поджидали друзья. Китаец неплохо понимал его «язык» и, обменявшись жестами, перевел:

– Свидание состоялось. Через полгода Мансур имеет право написать прошение о помиловании. При положительном решении через год выйдет на свободу.

– Богатые друзья на Ближнем Востоке есть?

– Есть. Имя и адрес Диего напишет дома…

На квартире китайца Диего сразу попросил холодного пива. А напившись, взял лист бумаги и вывел крупным детским почерком: «Торговец пряностями Хабиб – сын нотариуса Рашида. Рынок Аль-Алави, Джидда, Саудовская Аравия».

Добытые координаты с одной стороны обнадеживали, с другой – ровным счетом ничего не гарантировали. Дастин уселся на диван и призадумался. Вопросов оставалось много. Кем на самом деле был торговец пряностями Хабиб – сын нотариуса Рашида? Поможет ли он выйти на реального покупателя, способного выложить за товар большие деньги? Раскошелится ли реальный покупатель на приличный аванс, без которого реализация проекта невозможна? Сумеет ли Дастин с друзьями одолеть столь нелегкий в техническом плане проект? Ведь у него нет Стива Хантера, а сам он – не Говард Брюс…