Альберт Байкалов - Гражданский спецназ

– Ой, совсем ничего не вижу, – запричитала та. – Очки внучка сломала. Я их на диване оставила, а она села.

– Внучка, говоришь? – оживился Волына, оглядывая скудный интерьер комнаты.

Старенький телевизор, продавленный диван и обшарпанный шкаф красноречиво говорили о том, что живут здесь люди очень бедные.

– А что новые не купила, раз сломала? – спросил он.

– Да как же она купит? – удивилась бабка. – В школу еще ходит, вертихвостка окаянная.

– Родителей пусть потрясет, – хохотнул он.

– Ой, – хозяйка квартиры махнула рукой и уселась на край дивана. – Отец в тюрьме, мать, дочь моя, нового хахаля нашла. Даже не появляется. Совсем стыд потеряла! О том, что дочь уже взрослая, не думает, живет в свое удовольствие.

Волына повеселел. Еще бы, он нашел, что искал!

– А ты по какому делу? – спросила старуха.

– Мы, бабуль, малообеспеченные семьи на учет берем. Помощь будем оказывать. Я в благотворительном фонде работаю.

– А очки мне можно справить?

– Конечно. Давайте старые, к вечеру будут готовы. А как вашу внучку можно увидеть?

Бабка вздохнула.

– Даже не знаю, где ее черти носят. – Она посмотрела в сторону старенького комода. Судя по учебникам, лежащим на нем, он служил и письменным столом. – А зачем она вам?

– Да тут кое-какую анкету надо заполнить, маленькая формальность. Вы-то, наверное, без очков не сможете.

Она вздохнула:

– Я и писать-то не умею толком. Читаю с трудом, что с ними, что без них. Восьмой десяток идет.

– Ладно, бабуля, давай свое пенсне, вечером заеду. – Остановившись в дверях, он повернулся: – А фотография внучки у вас есть?

– А вот она, на стене. В классе фотографировали. Половину пенсии на эту фотку ушло.

Задержав взгляд на смазливой мордашке, Волына вышел.

Усевшись в машину, он протянул старушечьи очки, переломленные пополам, сидящему на заднем сиденье Обуху.

– Найди мастерскую оптики, пусть сделают точно такие.

– Зачем? – удивился тот.

– Нравятся они мне. Такие же хочу. Давай быстрее, долго объяснять.

Проводив взглядом Обуха, он принялся ждать внучку бабульки.

Время тянулось медленно. За два часа в подъезд вошло всего несколько девушек, но ни одна из них не походила на ту, которую ждал Волына.

Вернулся Обухов, протянув пластмассовый футляр.

– Триста пятьдесят рэ, – выдохнул он. – Мастерская совсем рядом, а я сначала не туда поперся.

Вздохнув, Волына включил магнитолу.

Уже начинало смеркаться, когда во двор вошла та, которую он ждал.

Худенькая девушка с большими серыми глазами, с довольно сформировавшейся грудью, в кофточке и короткой юбке, ничего не подозревая, направлялась к своему подъезду.

Заведя двигатель, Волына тронул машину и, резко затормозив перед ее носом, кивнул Обуху:

– Забирай!

– А-а! – уже после того, как дверца захлопнулась, а машина выехала на проезжую часть, закричала девушка.

– Успокойся! – тряхнул ее за руку Максим. – Ничего с тобой не случится!

Проехав с полкилометра, Волына свернул на пустырь, расположенный между парком Урицкого и какими-то гаражами. Попетляв между кустами еще немного, он остановил машину.

Девчонка молчала, испуганно глядя на Волынкина.

– Отпусти ее, – усмехнулся он, видя, с каким выражением лица его товарищ держит это хрупкое существо. – Ты будто борец сумо.

– Не трогайте меня, – неожиданно звонко выдала девчонка. – Я СПИДом болею!

– А мы ничего не собираемся с тобой делать, – пожал плечами Волына.

– Зачем тогда похитили? – Она перевела удивленный взгляд на Обухова.

– Заработать хочешь? – спросил ее тот.

В глазах девчонки появился интерес:

– Сколько?

– А сколько ты хочешь?

– По таксе, – она оценивающе посмотрела сначала на него, потом на Волыну. – Минет полтинник, а так двести. Плюс за двоих полуторная оплата.

Волынкин поперхнулся собственной слюной, а у Обуха отвисла челюсть. Они переглянулись, затем, не сговариваясь, вышли из машины и уже снаружи, схватившись за животы, покатились со смеху.

– Тебе сколько лет? – С трудом успокоившись, Волына просунул голову в открытое окно салона.

– Через месяц шестнадцать будет, – ответила она.

– Бабушка сказала, что ты не ночевала дома.

– Да, я была у мамы.

– Мы можем с ней встретиться?

Не открывая глаз, Вадим Скоробогатов перевернулся на бок и принялся шарить, как ему показалось, по полу рукой в надежде понять, где его на этот раз свалил сон.

Однако ни привычного ковра, который был в комнате, ни линолеума, которым был покрыт пол в кухне, он не нащупал. С трудом разомкнув веки, Вадим приподнял голову.