Альберт Байкалов - Школа смертников

– Чего это вы там? – послышался удивленный голос Лебедя. – Он в себя пришел?

– Нет. – Антон вылез из-под навеса и отряхнулся.

«Котовского, семнадцать, квартира, надо полагать, девяносто вторая. Уже что-то, – с облегчением подумал Антон. – Была бы связь, уже бы сообщил Родимову. А что, если этот урод сделал ей плохо, – неожиданно обожгла еще одна мысль. – Я же его порву!» – Он зашагал взад-вперед перед шалашом.

– Что с тобой? – насторожился Лебедь. – Тоже змея укусила?

– Да так. – Филиппов, спохватившись, взял себя в руки и остановился напротив Лебедя. – А ты до отлета сюда вместе с этим хмырем работал?

– Еще чего! – хмыкнул тот. – Это ты так подумал после того, как он меня братаном назвал? Развеселил! Его братаны в Африке сахарный тростник мачете рубят! – Сказав это, он вдруг замер с открытым ртом. До него и Антона одновременно дошел смысл крылатого в России выражения применительно к их местонахождению. Оба рассмеялись.

– Забылся? – сквозь слезы выдавил из себя Антон. – Думал, что под Москвой на рыбалке находишься?!

– Выходит, я действительно ему братан! Мачете у меня есть. И Африка. – Лебедь вновь залился смехом.

– А где ты видишь сахарный тростник? – сквозь слезы возразил Антон. – Надо же такое ляпнуть...

Спали по очереди. Огня не разводили. Дождя, вопреки ожиданиям, не было, но из-за влажности ни одежда, ни обувь не просыхали.

За свое дежурство Лебедь несколько раз поднимал ложную тревогу, толкая Антона в бок. Немудрено, первый раз пришлось ночевать в джунглях. Ночь здесь не походит на день. Шорохи, стуки, крики. Все незнакомо. Воспаленное сознание болезненно реагирует на любой раздражитель. Ко всему, не успели привыкнуть к разнице во времени. Днем голова соображает плохо. Ночью «подвешенное» между сном и бодрствованием состояние со снами, похожими на галлюцинации. Все усугублялось ставшей липкой от пота, грязи и дождя одеждой. У Лебедя к поносу добавилась еще одна напасть – воспалились глаза. Покраснев еще днем, они слезились. Антон высказал предположение, что, проделывая проход, тот срубил какое-то растение, пыльца которого попала в глаза и вызвала аллергию.

Гуру под утро пришел в себя. Антон заставил его выпить несколько кружек горячего чая.

– Я же лопну, – хлопал глазами бандит. – Куда столько?

– Через полчаса выдвигаемся. Чем больше жидкости выпьешь, тем быстрее из организма выведутся токсины...

Лебедь то и дело скрывался в зеленых зарослях. Гуру был слаб и жаловался на головокружение. Но, несмотря на это, за то же время, которое потратили на переход накануне, прошли в полтора раза больше. Уже на третьем привале, в обед, по прикидкам Антона, до скалы оставалось несколько километров.

– Далеко еще? – осторожно спросил Лебедь.

– Я думаю, груз отыщем уже сегодня, – задумчиво проговорил Антон. – Вот только как нам не сбиться с пути и успеть в назначенное время к вертушке?

– Так по своим следам и пойдем, – удивился Гуру.

– Не забывай, мы расшевелили на этом маршруте улей. Наверняка следом идут. Какая-никакая, а в этой части страны власть есть, и государственные учреждения функционируют. Я только у деревни человек восемь на тот свет отправил или покалечил. Плюс двое до этого, общими усилиями, – усмехнулся он. – Поэтому не удивляйтесь, если за нами батальон национальной армии выдвигается. Все-таки столица рядом...

Лебедь снова отстал и свернул в кустарник. Воспользовавшись его очередной задержкой, Антон окликнул Гуру, которого из осторожности уже не оставлял вне поля своего зрения, двигаясь только позади него. Благо заросли кустов и деревьев стали реже, и надобности прорубать себе путь пока не было.

– Ты долго караулил Регину?

Вопрос застал Гуру врасплох. Он некоторое время стоял, тупо уставившись на Антона. Затем неожиданно сделался пунцовым. Переведя взгляд, ставший вмиг колючим, куда-то поверх головы Антона, он потер мочку уха, собираясь с мыслями.

– Кто тебе об этом сказал?

– Белый, – соврал, не моргнув глазом, Антон. – Перед самым отлетом. Вы держали ее на Котовского. Дом семнадцать...

– Зачем он это сделал?

– Ты не нужен ему больше. Слишком импульсивный, – продолжал «вешать лапшу» Филиппов. – У него нет желания снова видеть тебя в России. С нами ты вместо буйвола. Переносчик тяжести...

– Сука. – Гуру, скрипнув зубами, с размаху рубанул по свисающей сверху лиане, перерубив ее пополам, и устало опустился на землю. – Козел!

– Еще он сказал, что ты к моей жене неравнодушен...