Анатолий Гончар - База икс

– Я думаю, нам не стоит впрягаться в это дело, – под конец разговора предостерег своего друга-«конкурента» собирающийся уходить Ярцев, – не стоит оно того. Ох, не стоит. К тому же чует моя задница, копни чуть глубже, и под такую мясорубку можно попасть… – Фээсбэшник махнул рукой, словно отсекая все дальнейшие разговоры на эту тему, и, распрощавшись с гостеприимным хозяином, откланялся. А оставшийся в одиночестве Черных надолго задумался. В последних словах Ярцева было много здравого, но не личное любопытство и не корысть двигали ревностно служившим Родине разведчиком, а лишь стремление разобраться в событиях, происходивших внутри «его вотчины». В конце концов, полковник вспомнил одну свою давнюю знакомую, имевшую весьма приличные возможности для получения интересующей его информации…

К вечеру следующего дня он уже знал все… или почти все относительно так называемого подполковника Тарасова. После чего внял совету Ярцева «не вмешиваться».

Сегодня я не спешил. Раз общее командование «операцией» доверено не мне, то я мог позволить себе эту роскошь. А фешник еще спал, благо спальник, как оказалось, у него присутствовал, причем пуховый, соответственно теплый, компактный и легкий. Затянутый в компрессионный мешок, он занимал совсем незначительный объем. То-то мне подумалось, что у фешника его нет.

Итак, он спал, а я попивал холодный чаек из баклажки, закусывал печенюшками и раздумывал над предстоящим заданием, а оно мне по-прежнему не нравилось, хотя и объяснить, почему именно, я не мог. В пяти метрах от меня вылезший из-под плащ-палатки Костик Каретников, сладко, до хруста потянувшись, два раза присел, прогоняя утреннюю дрему, затем еще раз расправил плечи и, встав лицом к востоку, на некоторое время застыл в полной неподвижности. После чего вернулся к плащ-палатке, бросил на меня испрашивающий, нет, скорее уведомляющий о своих намерениях взгляд и, получив легкий кивок-подтверждение, взял в правую руку автомат, левой подхватил малую пехотную лопатку и неторопливой походкой углубился в близлежащие кустики. Когда его высокая, худощавая фигура исчезла за темной в неярком утреннем свете листвой орешника, я улыбнулся. Отчего-то вспомнилась его по-детски выпячиваемая губа, когда он на мое в очередной раз оброненное слово «связисты», ворча, выдавал свое извечное: «Мы не связисты, мы радисты. Связисты в ПВД сидят, а мы рацию носим». Впрочем, пора, когда, я нет-нет да и называл их «связюками», давно прошла. И если вдруг начинались перебои со связью, я точно знал – Костя вывернется наизнанку, но точку, с которой можно будет наладить связь, найдет. Хотя к Гришину претензий у меня тоже не было. Меж тем Каретников, все так же не спеша, выбрался из кустов и, беззаботно помахивая автоматом, направился к своему лежаку. По пути Костян прихватил в горсть тонкую ветку и, содрав с нее несколько листьев, начал оттирать прилипшую к лопатке грязь. Возможно, именно это шуршание и разбудило до этого момента сладко спавшего фешника. Он сонно хрюкнул и пошевелился, затем открыл глаза и сел.

– Что, уже время? – Проснувшийся был не оригинален.

– Как сам решишь. – Ответ прозвучал несколько грубовато, но вполне отражал состояние моей души.

– Тогда время…

Он несколько раз качнулся, с усилием потянулся и, встав, начал спешно готовиться в путь, то есть бегать по кустам, закидывать в желудок утреннюю «топку», собирать и укладывать снаряжение. Мои разведчики тоже не теряли времени даром, и вскоре мы начали движение, неспешно, но все ближе и ближе подбираясь к неизвестной мне цели нашего поиска.

…Тушин не дернулся в сторону, не присел, а только предостерегающе поднял вверх руку. Затем повернулся, покосился на мою напряженно застывшую персону и постучал по запястью левой руки – сигнал, определенный мной как вызов командира – вместо более привычного шлепания по погону.

«Понял», – я небрежно кивнул и, обогнув пулеметчика, поспешил вперед к вызывавшему меня Прищепе. Мыслей типа «что стряслось, что случилось» не было. Потребовался – значит, надо.

– Чи, – выйдя из-за кустов, я остановился и окликнул всматривающегося в даль Александра. Он повернулся в мою сторону и молча указал себе за спину – причина его вызова была мне уже ясна. Восточная сторона хребта, с которого мы спускались, совершенно неожиданно срывалась в довольно крутой обрыв, тянувшийся и вправо и влево настолько, насколько хватало глаз.