Юлия Латынина - Разбор полетов

Тень у соседнего ангара шевельнулась: там, где обычный человек увидел бы только пятно тьмы, Сазан разглядел мгновенный взблеск света на матовой поверхности автоматного ствола.

Сазан вынырнул из-под АНа, хватая мальчишку за плечо. От ангара донесся невнятный шорох. Сазан толкнул мальчика и бросился ничком на траву. Что-то весело свистнуло в вышине, и тут же автоматная очередь сыграла гамму на стальном передке выдвижного трапа. Звука выстрелов слышно не было — только легкое чавканье газов, вырывающихся из глушителя, и цоканье крошечных свинцовых копытец о металл трапа.

— А-а! — закричал Ивкин. — Видимо, в падении он задел сломанную руку. Нестеренко зажал ему рот:

— Не ори! Лежи мышью!

Сазан перекатился вбок, выстрелил два раза, не особенно целясь, и тут же кувырнулся еще. Автоматная очередь взбила фонтанчики на газоне, где он только что лежал. Сазан выстрелил на звук — в мертвой тишине ночного аэродрома хлопки глушителя звучали довольно громко, кто-то вскрикнул, Миша Ивкин позади затрепыхался и пополз под трап. Сазан не испытывал большого желания состязаться с одной обоймой против двух рожков, и стрелял он больше по той простой причине, что, в отличие от «калашей» с глушителями, его «макар» обладал весьма громким голосом.

Неизвестные киллеры это, видимо, тоже сообразили: через стену метнулись две черные тени, в лесу по ту сторону аэродрома захрустели ветки.

В здании аэропорта растворилось окно, и со второго этажа на бетон горохом посыпались охранники.

— Сазан! — орали они.

Через минуту к рулежке выскочила иномарка, освещая мощными фарами сцену разборки.

Время замедлилось: секунды капали редко и громко, как капли из неплотно затянутого крана. Сазан увидел, как Сверчок — один из его людей — несется кенгурячьими прыжками к стоянке, как поднимается на локте Миша Ивкин и с ужасом смотрит на тело на дорожке, тело с широко разбросанными ногами и головой, похожей на упавший с грузовика арбуз, и как его собственные ноги, загребая метры бетона, несут его к стене.

В одно мгновение Сазан перемахнул через бетонный блок, опутанный ржавой, скатавшейся в пучок проволокой, и обрушился во влажную, гудящую комарами листву. Следом за ним со стены ссыпался Сверчок.

Новая очередь — на Сазана посыпался сор, сбитый с веток, он нырнул в тень дерева и выстрелил оттуда, целясь на звук. На этот раз чавканье очереди было много громче — видимо, глушитель у киллеров был самодельный и для многоразового использования негодный. Киллеры ломились сквозь кусты, как стадо баранов. Сазан бросился вслед, не разбирая дороги, грохнул новый, выстрел, на этот раз одиночный, кто-то сзади вскрикнул и начал громко ругаться.

Сазан выскочил на широкую прогалину и увидел в свете луны черную спину человека, прыгающего через канаву с водой. Сазан аккуратно прицелился человеку в голову и спустил курок. В тот момент, когда Сазан выстрелил, человек поскользнулся на мокрой глине и растянулся во весь рост. Пуля прошила воздух в полуметре у него над головой. Человек перекатился и бросился, пригнувшись, в кусты.

Сазан прыгнул за ним и не долетел: носки щегольских ботинок проехались по глиняному откосу, и Нестеренко с шумом обрушился в канаву. «Макар», выбитый неожиданным толчком из рук, булькнул и с плеском ушел на дно. В лодыжку с размаху въехал какой-то прут или гвоздь — черт его знает, что туда накидали, на дно непотребной ямы.

На выуживание ствола ушли драгоценные мгновения, и в тот момент, когда Сазан, изгваздавшись с ног до головы, выскочил из лесополосы на шоссе, он уже отставал метров на сорок.

Грузный джип сорвался с обочины и полетел, набирая скорость, на восток. Нестеренко пальнул ему вслед, тачка огрызнулась в ответ и взревела мотором.

За поворотом раздался отчаянный визг покрышек, и на дорогу выскочил, отчаянно вихляясь, шикарный темно-вишневый «БМВ» — новая и любимая игрушка Мухи. «Спеклись, голубчики!» — ехидно подумал Сазан.

Того, что произошло в следующее мгновение, Сазан никак не ожидал. Громадные джиповы гляделки выхватили из темноты деревянный треугольник со светоотражающим покрытием, надпись:

«Проезд закрыт», и за ней — провал в чреве шоссе. Полутораметровая канава для теплотрассы, в которой только что искупался Сазан, пересекала дорогу, и края отбитого асфальта торчали по обе стороны щели гнилыми черными зубами.

Джип ударился о край провала, подпрыгнул, отчаянно громыхнул и перевалился на другую сторону. Бок его высек искры об обрезок трубы, высунувший удивленное рыло у самого края щели.