Юлия Латынина - Разбор полетов

— Вы что? — возмущенно начал Воронков.

— Сиди и не рыпайся, — бросил ему один из злоумышленников, — побазлать с тобой хотят, ясно?

И Воронков покорно затих на заднем сиденье, размышляя о хрупкости веток яблони и мимолетности человеческой жизни.

Спустя сорок минут машина въехала в раскрытые ворота загородной виллы, увенчанные битым стеклом и пронырливым глазом телекамеры. Воображение Воронкова рисовало уже подвал, камеру пыток и окровавленные щипцы у вбитых в стену железных колец. Однако на первый раз его отвели на террасу, где ждал давешний бандит в летнем светло-сиреневом пиджаке.

Как ни был занят мозг Воронкова мыслями о бренности его собственного существования, чиновник не мог не оглянуться вокруг и не огорчиться в душе бездумной растрате подмосковной земли: вместо грядок с помидорами и иных радующих глаз растений за террасой расстилался мрачный и огромный участок, почти сплошь заросший бесплодными соснами.

— Ну как, принес сорок штук? — спросил бандит.

— У меня нет таких денег. — А дача есть? Воронков замялся.

— Есть у него дача, — подал голос сзади один из злоумышленников, — шесть соток и сарай-сараем.

— Мало лучше, чем ничего, — рассудил бандит. — Продавай дачу.

У Воронкова перехватило дыхание. Час назад он боялся, что сегодняшний ветер сломает ветви «коричного полосатого», особенно ту, вторую снизу, которую еще в прошлом году немного объели зайцы! Теперь само существование яблони, и парника с помидорами, и грядки с новым, ремонтантным сортом клубники, которая давала урожай два раза в год, представлялось спорным, и от мысли, что у него отберут его дачу, его растения, с той же безжалостностью, с которой рак три года назад отобрал жену. Воронков уронил голову на руки и заплакал.

— Я не заказывал Витю, — сказал он.

Сазан пожал плечами.

— Я тебе что сказал: принесешь бабки или назовешь имя заказчика. Это вашей Службы дело. Ты за это время, небось, целую кучу резолюций наложил.

А о своей заднице ты не вспомнил?

— Это он сам сделал! — вскрикнул Воронков.

— Что?

— Это Витя сам сделал, — повторил Воронков дрожащим голосом, — он накануне собрания, чтобы поднять шум в газетах, нанял людей, которые изобразили на него покушение.

— Ну да. А унтер-офицерская вдова сама себя высекла. И кто же этакую парашу пустил?

— Все говорят.

Воронков подумал и добавил:

— Понимаете, у компании начали расти долги. Все говорят, что Ивкин перед отставкой набивал себе карман. В Харькове, например…

— Тебе самому пришла идея поговорить с Ивкиным или как?

— Нет. «Вась-Вась» велел.

— Кто?

— Анатолий Васючиц, Заместитель Рамзая. Он курирует направление. Я просто зашел к нему в кабинет, и он сказал: ну ты хоть его образумь! Можешь предложить ему то-то и то-то.

— И?

— Ну, я позвонил Вите, не застал его, вечером позвонил домой и попросил приехать. Тут звонит Васючиц — ну как, встретились? Я ему сказал, что встретимся через час.

— То есть Васючиц знал, что Ивкин поехал к тебе?

— Да.

— И что Васючиц велел предложить Ивкину?

— Сказал: «Передай ему, что если он уберется из аэропорта, то ты выплатишь ему долг». Велел предложить деньги, если он уйдет, — триста тысяч долларов.

— И от чьего имени говорил Васючиц?

— Простите?

— Сколько твой «Вась-Вась» получает в месяц?

— Не знаю. Полторы тысячи, две…

— Прекрасно. Человек получает в месяц две штуки рублями и предлагает другому человеку за заявление об отставке триста штук баксами. Он откуда бабки взял, из задницы? Кто его уполномочил ставить такие условия? Глава Службы?

Воронков подумал:

— Да нет, сказал он, — я бы не сказал, что Рамзай диктует Васючицу, что делать. Я бы сказал, что это «Вась-Вась» диктует Рамзаю.

— Кто хозяин «Петра-АВИА»?

— Сергей Васючиц. Сын.

— Я не спросил: кто директор. Я спросил: кто хозяин?

Воронков искренне удивился.

— Как — кто хозяин? Это государственное предприятие, призванное наконец навести порядок в топливной сфере, оптимизировать расчеты…

— Заткнись, Бога ради, — бросил бандит. — Почему Службе так нужна отставка Ивкина?

— Я уже говорил. Неэффективное руководство…

— Я тебе твое «неэффективное руководство» в задницу засуну. Мне говорят: Ивкин поссорился со Службой из-за заправки. Хорошо, говорю я, мне на заправку плевать, я ее отдаю Службе. Нет, говорит Васючиц, Ивкин должен уйти. Где логика?

— Ну, — сказал Воронков, — ведь мы будем продавать «Рыкове».