Борис Бабкин: Кровавый план египтянина

Вертолет, снижаясь, описал круг.

– В тренировочный центр. – Вертолетчик взглянул на сидевшего за ним плотного мужчину в белом костюме и белой широкополой шляпе.

– Встречают, как всегда, – усмехнулся второй вертолетчик, кивнув вниз.

Вертолет провожали четыре крупнокалиберных пулемета на вращающихся платформах.

– А эти, наверное, просто тренируются, – рассмеялся первый и тоже показал вниз.

Шесть человек держали направленные на вертолет «стингеры». Плотный достал блокнот и что-то быстро записал.

– А почему нас так спокойно пропустили к территории центра? – по-арабски спросил он.

– Извините, – по-английски отозвался вертолетчик, – я не понимаю.

– Почему нам дали возможность кружить над центром? – на безукоризненном английском повторил вопрос плотный.

– О нас предупредили заранее, – улыбнулся первый вертолетчик. – К тому же провожали наш вертолет с момента, как мы вошли в район реки Дашт. Здесь все очень серьезно, и чужим невозможно приблизиться к центру ни по земле, ни по воздуху.

Четверо молодых людей в облегающей темной одежде, перепрыгнув полуметровый забор, в падении трижды выстрелили по шести стоявшим метрах в десяти от них мишеням. Перекатившись через плечи-спину, вскочили и снова дважды выстрелили. И каждый, выхватив нож, бросил его. Сидевший в кресле-качалке пожилой седобородый мужчина в белом халате и чалме – его обмахивали широкими опахалами двое мускулистых молодых мужчин – щелкнул пальцами. Молодой слуга в широких белых шароварах осмотрел мишени и побежал к седобородому. Упав перед ним ни колени, что-то быстро сказал.

– Не думал, – усмехнулся рослый молодой мужчина в камуфляже, – что такое где-то возможно. Видно, что это раб.

– А у вас в Чечне разве не так? – вытирая потный лоб, хмыкнул невысокий толстяк в шортах и пробковом шлеме.

– Такого нет.

– Шарафутдин, – толстяк снова промокнул потный лоб, – а почему вы отделились от России? Насколько я знаю историю, даже непримиримый имам Шамиль согласился на вхождение Чечни в состав Российской империи.

– Тогда полной независимости Ичкерия не получила бы, – ответил чеченец. – Турция и…

– Прилетел Абу Саид, – увидев вертолет, вздохнул толстяк. – Непонятно, правда, чего он хочет, но деньги обещает платить хорошие. А что именно ему нужно, точнее – кто, не объяснил.

– У него в Ичкерии полгода назад погиб брат, – отозвался Шарафутдин. – Он сразу перестал давать нам деньги. Я слышал, что он мечтает отомстить России. Мне бы тоже очень хотелось этого. У меня убиты отец, мать и двоюродный брат. Поэтому я и приехал в тренировочный центр. Хочу собрать группу и нанести удар по России. Чувствительный удар. Правда, сейчас это очень и очень сложно.

– Думаю, – усмехнулся толстяк, – что после блестящей операции ФСБ на Дубровке ничего ни у кого не выйдет. Ваши шахидки – глупость несусветная. Вы озлобляете население России и не наносите ей существенного вреда. А сейчас делаете хуже себе, от вас отвернулся весь мир.

– За это Россия, – раздраженно произнес Шарафутдин, – должна благодарить бен Ладена. После его самолетной атаки на Штаты нас стали считать террористами. И Грузия из стремления быть ближе к США начала работать против нас. Сколько людей, оружия и прочего груза мы потеряли при переходе границы!

– Я думаю, – насмешливо сказал толстяк, – это из-за российских пограничников. Сейчас они укрепляют свои рубежи с соседями, которые не замечают прыщика на своем носу, как говорят у нас в Германии.

– Хватит, – недовольно проговорил Шарафутдин. – А ты, Фридрих, почему…

– Сначала, – перебил немец, – я доставал нужное для центра, получал за это деньги. Затем меня задержали в Англии во время передачи взрывчатой смеси. Правда, меня отпустили под залог, я принял предложение Шейха, и сейчас я поставщик всего, что нужно для подготовки воинов. А спрос на них растет с каждым годом. Ведь мусульманство объявило джихад, весь мир должен постепенно перекраситься в зеленый цвет, я сам видел наброски такого передела.

– Извините, уважаемый, – подойдя, с поклоном проговорил раб, – мой повелитель просит вас подойти.

Недовольно вздохнув, Фридрих снова вытер лоб.

– На этого свергнутого правителя угодить невозможно. Правда, платит очень и очень хорошо.