Стивен Хантер - Ночь грома

Боб развернулся, отъехал назад ярдов на сто, затем дал полный газ, переключаясь на пониженную передачу. Разбрасывая землю из-под колес, он обогнул валун, въехал в густой лес и начал крутой подъем. Мотоцикл с натужным ревом отчаянно сражался с грязью и силой земного притяжения, увлекавшей его назад.

Брат Ричард немного помедлил, наслаждаясь возбуждением момента, чувствуя ногой, лежащей на педали, низкий гул форсированного дизеля, ощущая тончайшую связь с грузовиком через пальцы на рулевом колесе, чувствуя миллион мельчайших постукиваний, вибраций, сотрясений, говорящих о том, что машина загружена, заправлена горючим и готова рвануть вперед.

— Ричард, мальчик мой, черт побери, время идет, — напомнил преподобный.

— Нет-нет, ты посмотри, хорошенько посмотри, чтобы все отложилось у тебя в памяти.

— О чем ты, мальчик мой? Все, что сейчас перед нами, не стоит и комка лягушачьего дерьма, ты только отвези нас на гору!

— А для меня это очень важно, старик.

Он с улыбкой повернулся к преподобному, и тот впервые увидел, что Ричард совсем обезумел. Преподобный сглотнул комок в горле. Водитель был для него инопланетянином, прилетевшим откуда-то из-за Плутона, непостижимым, высокомерным гением механики и вождения, а теперь еще и это — непонятное яростное желание насладиться гонкой, словно сексом.

Ричард подмигнул.

— Помнишь Слима Пикенса из «Стрейнджлава»?

Черт побери, о чем он говорит? Преподобный решил, что парень окончательно спятил.

— Помнишь «йе-хо», прогулку навстречу Армагеддону, бесконечное счастье всего этого? [37] Один из героев фильма «Доктор Стрейнджлав» Слим Пикенс, командир американского стратегического бомбардировщика, вручную открывает заклинивший бомболюк и с криком «йе-хо» вываливается вниз верхом на ядерной бомбе, размахивая ковбойской шляпой. Так вот, старик, пришло время йе-хо!

Ричард нажал на газ. С резким толчком, который не смогла смягчить даже усиленная подвеска, тяжелый бронированный грузовик рванул вперед. Первой ему попалась на пути палатка с виски «Джек Дэниелс», огромное сооружение, посреди которого стояли ящики с бутылками. Ричард прицелился и попал в самое яблочко. Он ощутил, как тонкий брезент безропотно уступил, пожираемый ревущим быком-грузовиком, как разлетелись вдребезги бутылки, проливаясь золотисто-коричневым хаосом, искрясь дождем стеклянных брызг, разбросанных во все стороны скоростью большой машины. Это был взрыв виски. Грузовик вырвался на свободу, омытый сорокаградусным напитком, подходящим для того, чтобы лечить простуду, избавлять девственниц от своей ноши, хоронить былые обиды или, наоборот, воскрешать их, а также губить жизнь многих хороших людей как высокого, так и низкого происхождения и быть закадычным другом в долгом полете через грозу.

— Ричард, мальчик мой, черт бы тебя побрал, ты должен только поднять нас на гору. Не нужно ничего крушить.

Но у Ричарда были другие планы, и преподобный внезапно понял, что главным пунктом в повестке дня было это триумфальное шествие через цивилизацию НАСКАР.

— Видишь, как полетели перышки? — заорал Ричард, и его глаза вспыхнули заревом химических процессов, пылающих в мозгу. — Ну, сами виноваты, нужно было спасаться бегством!

Он определенно сошел с ума; в особенности так казалось ограниченному Олтону Грамли, не понимавшему, что Ричард повторяет слова героя Бо Хопкинса из сцены первой перестрелки в кинофильме «Дикая банда», что он превратился одновременно в героев Холдена и Боргнина.

— Поехали, — сказал Ричард и тотчас ответил самому себе: — А почему бы и нет?

После чего издал смешок психопата, как и Голландец в исполнении Боргнина в кино много лет назад.

— Ричард, Ричард, у нас нет времени!

Но тут Ричард врезался в пьедестал перед павильоном «Тойоты», на котором в двадцати футах над землей была установлена оранжевая «тойота камри». Он въехал в пьедестал не лоб в лоб, а нанес удар вскользь, чтобы сбросить машину на землю. Его скромный замысел увенчался успехом, и элегантная машина свалилась передом вниз и опрокинулась, словно перевернутая на спину черепаха. Ричард продолжил войну с японцами, срезав угол павильона «Тойоты», похожего на футуристический аэропорт, и его удар был так хорошо рассчитан, что половина крыши рухнула вниз, погребая под осколками стекла выставленные внутри машины.

Дав газу, Ричард несся вперед, сбивая то одну палатку, то другую. Детали не имели для него значения; он восторгался зрелищем людей, которые в ужасе разбегались во все стороны, освобождая дорогу обезумевшему грузовику. Наконец Ричард занял идеальный угол, чтобы пройтись по ряду магазинов, посвященных гонщикам, по скоплению прицепов, превращенных в сувенирные лавки, в которых продавались героические портреты этих великих людей, копии их кожаных костюмов, бейсболки, книги и прочие реликвии.