Михаил Любимов - С бомбой в постели

— Ни в коем случае! — предупредил не менее конспиративный Питер. — Намекните в общей форме.

— Это касается интересующего нас человека. неожиданно появились новые, совершенно сенсационные данные. он относится к породе медведей. конечно, дело терпит.

— Я вас понял, — ответил Дженкинс. — Белых медведей?

— Нет, черных, — пояснил Джордж.

Белые медведи на контрразведывательном сленге означали страны Восточной Европы, черные, естественно, были злобные Советы, точившие клыки на Соединенное королевство.

— В таком случае я немедленно вылетаю.

Игру пришлось прервать, но Дженкинс не жалел об этом: душа его испытывала дискомфорт без острых заварушек, — недаром он начал свою карьеру в СОЕ, диверсионном подразделении, забрасывавшем своих людей в тыл к немцам.

Джордж встретил шефа прямо в аэропорту Хитроу на своей машине, к счастью, дорога была без «пробок», хотя навстречу тянулась вереница автомобилей с лондонцами, жаждавшими вдохнуть кислород за городом.

— Я что-то позабыл, кто такой этот Игорь Воробьев, но уверен, что мы его не разрабатывали. — память у Дженкинса была феноменальной, и он часто поражал своих подчиненных такими тонкостями, как зарплата завхоза советского торгпредства, число автомобилей в агентстве ТАСС или семейная генеалогия какого-нибудь третьестепенного сотрудника КГБ.

— Вы совершенно правы, — Джордж чувствовал себя несколько неловко, вытянув шефа с заслуженного отдыха, — мы с самого начала не проявляли к нему никакого интереса. Он работает в советском представительстве Морфлота, занимается кораблями, и даже КГБ его не использует, считая инертным и малоспособным.

— Откуда вы знаете последнее? — поднял брови шеф.

— Данные прослушивания квартир. Снисходительные и даже уничижительные отзывы о нем кагэбистов. Жена заместителя резидента сказала своей подружке, что Воробьев ни рыба ни мясо, при этом сослалась на своего мужа.

На базе прослушивания квартир новый Лев Толстой смог бы создать великое драматическое произведение, в котором бурлили бы и ненависть, и любовь, и жажда подложить свинью. Особенно много пищи давали английской спецслужбе семейные скандалы, когда стороны забывали о сдержанности и бдительности и прямо резали правду-матку, вплоть до возмущения жен задержками со званиями их мужей, недостаточными зарплатами и зависти к дворнику, который на самом деле полковник КГБ.

— Что еще мы знаем о нем? — продолжал допрос Дженкинс.

— Он тут шесть лет, жена у него. помните армянку, выступавшую на партсобрании? Все хохотали. Так это она и есть!

— И это все сведения? Положение в семье?

— Мы его не разрабатывали. Вы сами не раз говорили, что глупо разбрасывать силы на всех. надо работать приоритетно. — оправдывался Джордж.

— Вы всегда находите хорошую причину для своей бездеятельности. — шеф был явно не в духе после срочного вылета из Корнуолла. — Запомните, Джордж, что для нас не существует людей, не представляющих интерес. Даже из уборщицы можно сделать первоклассного агента, конечно, если она убирает кабинет советского посла. Даже бульдог резидента КГБ может сослужить хорошую службу, если зашить ему под шкуру чувствительные датчики. — тут шеф почувствовал, что хватил лишку и явно преувеличил возможности бульдога, при этом он вспомнил о собственном бульдоге, которому тоже враги могут залезть под шкуру, и ему стало жалко пса.

— Так кто же его спутница? — шеф помягчел. — Может, это просто случайность?

— Сомневаюсь. У них был вид близких людей.

— Интересно, как вы это определяете? — хмыкнул Дженкинс. — По улыбкам, по стилю беседы, по телодвижениям во время прогулки?

— Фамилию и прочие данные я еще не установил, но она явно англичанка. — уклонился от прямого ответа Джордж.

— Где она живет?

— Бакстоун-гарденс.

— А как вы оказались в том районе?

Потребовалось усилие воли, чтобы сохранить почтительно-деловую маску на лице и устоять перед пронизывающим взором опытного волка.

— Был у приятеля. — Джордж погладил лысину, внутренне съежился, и ему вдруг стало жаль самого себя: чего, собственно, он боится? Всему отделу известно, что с женой он живет нелегко и собирается разводиться. Только идиоты вытаскивают начальство с отдыха, это общеизвестно. Хотя. с другой стороны, он проявил рвение, это зачтется, не сейчас — так позже.

— Надеюсь, к понедельнику вы соберете более полную информацию, у вас впереди целое воскресенье! — Дженкинс осклабился, а Джордж сделал вид, что нет большего удовольствия, чем тратить воскресенье на дела оперативные.