Ник Картер - Голубая смерть

Сделав пару глотков своего любимого пива «Карлсберг», Ник глубокомысленно изрек:

— Что же, можно сказать, что все вышло весьма удачно. Мы с графом слегка прощупали друг друга. И хорошо, что ваши люди не ввязались в эту игру: фон Штади теперь уверен, что я вольный стрелок, работающий в одиночку или, на худой конец, с несколькими помощниками.

— Но у меня прибавилось седых волос, когда я увидел машины датской полиции возле парка, — сказал Ларсон.

— Седина вам к лицу, адмирал, — ухмыльнулся Ник. — Завтра я хочу нанести графу визит вежливости. Но мне потребуется ваша поддержка. Граф сильный противник, и пока еще я не изучил все его связи и возможности в этой стране.

Примерно с полчаса они обсуждали план дальнейших совместных действий, после чего покинули бар и разошлись в разные стороны. Подняв воротник пиджака, Ник медленно побрел по безлюдной набережной канала в свою гостиницу, скользя рассеянным взглядом по свинцовой поверхности воды и размышляя о том, что допусти он завтра малейшую ошибку, и его труп окажется на илистом дне этого грязного водоема. И даже мысль о светлых идеях и безопасности Америки, ради которых он погибнет в расцвете сил, мало утешала его в этот поздний час.

Серая лента шоссе пролегла между голыми полями и невысокими лесистыми холмами. Плотные низкие тучи, зависшие над соломенными крышами крестьянских домов, и хмурое небо лишь подчеркивали убогость этого унылого пейзажа, навевающего тоску.

Но сидящий в стареньком «ягуаре» напротив придорожной таверны человек не впадал в уныние, а терпеливо ждал. Наконец на шоссе появилось темное пятнышко. Оно быстро росло, приближаясь, и обрело очертания мотоцикла. Одетый в черный кожаный костюм мотоциклиста, припавший, словно жокей, к рулю «БМВ», выжимая из мощного мотора все возможное.

— Опаздываешь, Бутс! — усмехнувшись, пробормотал человек, сидящий в «ягуаре», и натянул на голову вязаную шапочку с прорезью для глаз, став похожим на жреца древних ацтеков в маске. Затем он вырулил на дорогу и погнался за лихим мотоциклистом.

Ровный участок шоссе заканчивался, а стрелка на спидометре мотоцикла дрожала на отметке 120 миль в час. Мотоциклист, пока еще и не подозревающий, что его кто-то преследует, неохотно сбросил скорость и выпрямился в седле, понимая, что даже куча навоза на его пути таит сейчас для него смертельную опасность, не говоря уже о повозке с сеном. Обветренные губы мотоциклиста искривились в усмешке: с божьей помощью Рикки скоро закончит в этой стране масла, сыра и яиц свои дела, и можно будет проститься с ней навсегда.

Когда-то она, Бутс Делани, гоняла на мотоцикле с лихими парнями в кожаных куртках по городкам Южной Калифорнии и Невады, ввергая в ужас местное население и вынуждая дрожащих от страха обывателей вызывать наряды полиции и территориальной армии, чтобы утихомирить их банду. А сейчас она нервничала из-за кучки коровьего дерьма на дороге. И все это благодаря Рикки!

Вспомнив о своем любовнике, Бутс даже вздрогнула от сладострастной дрожи, пробежавшей по ее телу. Ей доводилось иметь дело со многими парнями, далеко не безупречного поведения, но из всех ее знакомых преступных типов Рикки, или граф Ульрих фон Штади, был самым крутым и удачливым. Избегая конфликтов с законом и властями, он умудрялся проворачивать крупные аферы, имея в своем распоряжении послушную ему армию головорезов, готовых на все ради денег.

Рев и дождь мощного мотоцикла обостряли нахлынувшие на девицу приятные воспоминания о ее любовнике и его мускулистом теле. Занятая этими острыми ощущениями, она не придала значения спортивному автомобилю, уже довольно долго следовавшему за ней на большой скорости: гораздо больше сейчас ее волновала предстоящая встреча с Рикки в особой комнате его замка. Граф фон Штади постоянно тренировался, укрепляя тело и дух, и потому был могуч и крепок, как утес. Прикасаясь к его железным мускулам, Бутс всегда млела от удовольствия, предчувствуя упоительные насаждения в его крепких объятиях. Она даже не обращала внимания на других мужчин, но вот в последнее время граф перестал баловать ее плотскими забавами, объясняя это тем, что они ослабляют мужскую волю. Рикки боготворил дисциплину и аскетизм и стремился выковать из себя подлинного лидера. Неутоленной же телесной страсти своей подружки граф нашел довольно своеобразное применение: заставлял ее стегать его хлыстом и прижигать ему тело раскаленным железом. Стены их спальни теперь украшали орудия пыток. Столь странная склонность Рикки пугала Бутс, но она старалась не показывать вида, что предпочла бы ограничиться старыми добрыми шлепками и щипками.