Виктор Мясников - Людоеды

– Знаешь, – Вовец замялся. Разговор получался трудный, он к такому не был готов. И сейчас не знал, что отвечать. Не хотелось причинять боль такой красивой и милой девушке. – Он очень странно себя повел. Вначале сказал, что ты в Эмиратах отдыхаешь, потом прислал двух каких-то качков, они мне допрос учинили…

Он смешался и замолчал. Эх, дурак он, дурак. Не надо было тогда в джипе трубку бросать. Надо было сказать, где находится, глядишь, сейчас бы уже наверху воздухом дышал, а не сидел в душной темноте, не зная, что дальше делать, как выбираться из этой мышеловки.

– Прикончат они нас, всех прикончат!

Истеричный выкрик раздался столь неожиданно, что Вовец вздрогнул и схватился за карман со стрелялкой. Увы, но штормовку он сбросил вместе с рюкзаком возле котла. Стрелялка осталась там же.

– Да заткнись ты, урод! – с самыми хамскими интонациями крикнула Жека.

Вовец достал зажигалку, поднял над головой длинное желто-голубое пламя. Огонь отразился в зеркале, прибавляя света. Из угла, словно кролик из норы, глядел человек, кривил темные губы в плаксивой гримасе. Поблескивали стеклышки очков, резкие тени уродовали лицо.

– Кто это? Тоже заложник? – спросил Вовец с любопытством.

– Да так, труп ходячий. – Жека презрительно махнула рукой. – Одним словом, Шеломов.

Вовец осмотрелся, насколько позволял мертвый газовый свет. Погасил зажигалку и осторожно присел на кровать, стараясь держать спину прямо. Ему было не до выяснения личности человека из угла. Жека присела рядом, прижалась, обняла Вовца, ткнулась носом в плечо.

– Боже мой, ты вернулся ради меня. Какой ты! Правда, мы выберемся из этого кошмарного подвала?

Вовец дернулся и охнул от боли. Жека слишком сильно провела ладонью по спине.

– Осторожно. У меня вся спина дробью нафарширована.

– Я же не знала, прости. Что ж ты сразу-то не сказал? – засуетилась девушка. – Раздевайся, надо посмотреть, что-то сделать, забинтовать или ещё как-то… Это они, гады такие, в тебя стрельнули? Я же слышала, гремело в коридоре. Так это в тебя?

Стараясь не делать резких движений, Вовец развязал и снял парашютный строп обвязки. Потом стянул рубашку. Улегся, постанывая, на живот. Из угла доносилось невнятное бормотание Шеломова. Похоже, за многие месяцы подземного заключения, у него появилась такая привычка – не то думать вслух, не то таким образом разговаривать самому с собой.

– Черт! – ругнулся Вовец, – я же ботинки в коридоре забыл и нож. Так обрадовался тебе, что все из головы вылетело. Прямо тут, возле самых дверей. Поставил на пол и забыл.

– Эх ты, – девушка ласково потрепала его волосы, – ладно, хоть сам там не остался, сюда вошел.

– Я сейчас принесу ботинки, – неожиданно проскрипел из угла Шеломов севшим голосом.

– А ты давно здесь? – громко спросил его Вовец.

– Давно, – уныло отозвался Шеломов. Такое впечатление, что у него высохло горло и западает язык. Скрипит, как старые часы с кукушкой.

– Сколько их здесь? – Вовец задал новый вопрос.

Шеломов, медленно перемещаясь в темноте, столь же медленно принялся перечислять:

– Бугор – это раз, потом Садык – это его помощник, два. Потом Митро… или Дмитро… В общем, три. Маленький самый – Мартышка, его же зовут Обезьяной и Макакой…

– Четыре! – закончила за него Жека. – Что ты кота за хвост тянешь? Говори по-человечески.

– А я и говорю, – огрызнулся Шеломов. – Сама можешь считать.

– Не ругайтесь, – примиряюще попросил Вовец, – мы тут все в одинаковом положении. Нам надо вместе держаться, а мы ссоримся. Женя, ну что ты так? Он что-то сделал тебе? Приставал?

Жека хихикнула и фыркнула:

– Тоже мне, приставало из подвала. Ладно, замнем для ясности. Действительно, нам сейчас надо быть заодно. Игорь Борисович, продолжай, я больше не буду.

– Нахамят, наоскорбляют, а потом – не буду…, – сварливо-обиженный голос Шеломова донесся уже от дверей.

– Ну, прости, пожалуйста. – сказала Жека и прислушалась, ожидая ответа.

Щелкнул замок, с тихим скрежетом открылась дверь.

– Там, слева должны быть, – подсказал Вовец.

В ответ ни звука. Жека вдруг тихо поднялась с кровати и направилась к дверям.

– Сбежал, скотина! Сбежал, педик поганый! Машка! – раздались её яростные восклицания.

И тут вспыхнула лампочка под потолком, на миг ослепив, заставив зажмуриться. Жека открыла глаза и с облегчением увидела – ключ в замке, хоть двери настежь. Негодяй Шеломов сыграл с ней ту же шутку, что и она с Бугром, только не заперся, а сбежал. Она выхватила из коридора ботинки Вовца, швырнув под стол, двумя пальчиками зацепила за кончик рукоятки нож, выглянула в коридор, затем быстро закрыла и заперла дверь.