Иван Стрельцов - Бандитские игры

Я послушно выполнил маневр, остановившись, заглушил мотор.

— Не боишься, что снова засада разбойничков? — съязвил Акулов.

Четверо ментов не спеша направились к машине — кроме офицера-гаишника, еще шли три омоновца. В отличие от своих московских коллег, они не носили щегольски заломленных беретов, их головы венчали армейские каски, а торс прикрывали тяжелые бронежилеты. Мощные «АКМС» милиционеры держали, слегка опустив стволы вниз, на уровне колес нашей машины.

Возле меня остановился капитан-гаишник, со стороны Андрюхи встал лейтенант-омоновец. Молодой парень лет двадцати пяти, худое скуластое лицо, настороженные глаза сконцентрировались на лице Акулова.

— Документы, — негромко произнес лейтенант.

— Капитан Дудин, — представился гаишник, приложил к шапке руку в черной кожаной перчатке. — Ваши права, техпаспорт на машину.

Я протянул документы капитану, в это время лейтенант разглядывал удостоверение офицера ФАПСИ. И так он его смотрел, и так, разве что на зуб не пробовал, потом спросил:

— Куда направляетесь, товарищ капитан?

— Это, лейтенант, государственная тайна, — с легким раздражением произнес Андрей. Чувствовалось, что этот парень знает, как поставить на место любознательных не по чину милиционеров.

— А ваш спутник тоже из ФАПСИ? — отдавая документы, спросил лейтенант, указывая на меня.

— Нет, — покачал головой Акулов. — Он из службы безопасности президента. Ему тоже документы предъявить?

— Не стоит, — стараясь сохранить остатки милицейского достоинства, растянуто ответил омоновец, затем, приложив руку к стальному шлему, буркнул: — Можете следовать дальше. В городе будьте осторожны, здесь нездоровая криминогенная ситуация.

— Спасибо, лейтенант, — поднимая стекло, поблагодарил Андрюха.

— Счастливого пути, — возвращая мои права, козырнул капитан. Я надавил на газ.

Екатеринбург — город-гигант не только в смысле производственных мощностей, но и своих размеров. В нем нет компактности городов среднерусской равнины. Растянутые проспекты с чахлой растительностью и домами-новостройками. Впрочем, новостроек теперь уже немного. Время позднее, улицы пусты, лишь в некоторых окнах горит свет, машин на дорогах единицы.

Остановившись на перекрестке перед светофором, я смачно зевнул, но мой напарник сделал вид, что не заметил. На следующем перекрестке я снова разинул рот на манер бегемота средних размеров. Акулов опять ноль внимания.

— Что-то спать захотелось, — пришлось сказать открытым текстом.

— Выпей кофе. — Андрей затянулся сигаретой. — Кофеин, говорят, бодрит. Хотя лично меня он наоборот…

Меня не интересовало, как на кого действует кофе, и я перебил собеседника:

— Дай термос.

Великолепный китайский двухлитровый красавец, расписанный золотыми фазанами и алыми маками, был приобретен бабушкой Андрея, еще в годы советско-китайской дружбы, каких-то лет сорок назад. Вся семья Акуловых гордилась этим шедевром ширпотреба, передавая его, как говорится, от отца к сыну.

Взяв термос за металлическую ручку, я обнаружил, что он на удивление легкий. Открутив крышку, убедился в правильности моего заключения.

— А кофе тю-тю, — расстроенно произнес я.

— Ничего удивительного, уже свыше трех суток в дороге. Как я термос в Москве залил, так его больше никто не наполнял. Вот тебе и тю-тю.

Невозмутимый тон напарника вывел меня из себя. Увидев светящуюся вывеску «Бар», я направил туда машину.

— Ты чего? — спросил Андрюха.

— Хочу наполнить термос, — буркнул я, нажимая ногой на тормоз.

— Мы через три часа будем на месте.

— Я хочу сейчас кофе и чего-нибудь горячего, — выбираясь из кабины, ответил я.

Воздух был ядреным, морозным. После теплого салона морду на морозе аж зажгло. Подхватив за ручку термос, я обошел машину и направился к бару под названием «Калейдоскоп». Как обычно, дверь бронированная, обитая вагонкой и покрытая лаком. По бокам — фигурной формы окна, выложенные цветными стеклами и сверху прикрытые ажурной кованой решеткой.

— Между прочим, мы находимся уже на окраине, — опустив стекло, вслед мне крикнул Акулов. — По статистике, именно такие районы наиболее криминогенны, помнишь, что говорил лейтенант?

Я промолчал. Взявшись за массивную ручку, я потянул дверь на себя.

Внутри был полумрак, дым стоял коромыслом, в бликах цветомузыки можно было разглядеть силуэты посетителей. Небольшой зал на два десятка столиков был занят едва ли на треть. Но, учитывая, что время перевалило за полночь, для бизнеса такой наплыв довольно неплох. Дальнюю стену занимала стойка бара. Высокий дощатый барьер, обитый уже изрядно потертым дерматином. По другую сторону стойки открывалась огромная диорама винно-ликеро-водочных натюрмортов. Коллекция была впечатляющая. Во времена застоя такого выбора не было даже в валютных барах.