Максим Шахов - Сезон охоты на «кротов»

– Зато не блефом был пистолет у головы девочки и неуемное желание этого отморозка уничтожить нас любым способом, – вступился за друга Анатолий.

– Родные вы мои! Да только ваши феноменальные способности позволили блестяще осуществить наш план. А Галчонок где?

Увлеченные быстротечным поединком, мужчины и не заметили, как девушка проскользнула в «инструменталку» и теперь, отстранив Майского, усадила освобожденную девочку на свои колени и что-то совсем неслышно шептала ей на ухо, ласково поглаживая по встрепанным светлым волосам. Гера не стал к ним подходить, а негромко попросил Анатолия:

– Займись, пожалуйста, девочкой. Лучше будет, если ты погуляешь с ней где-нибудь вне этой комнаты. А Галину пришли ко мне.

Девушка подошла уже через минуту:

– Замечательный ребенок!

Журналист кивнул:

– Галя, я хочу побеседовать с нашим пленником. Думаю, что здесь это будет даже удобнее, чем в автомобиле. Он – профессионал, и я не желаю зря тратить время на уговоры, увещевания и физическое воздействие. Я просил тебя захватить все необходимые препараты…

– Они со мной, командир.

– Тогда действуй.

Гюльчатай управилась за пару минут.

– Я ввела обычную среднюю дозу пентотала. Ты сможешь говорить с ним через четыре минуты.

– Послушай, Галчонок, я вижу, тебя что-то сильно тревожит. Это связано с твоей недавней поездкой? Или что-то еще…

Девушка действительно выглядела задумчивой и очень серьезной.

– Знаешь, Гера, – она нечасто называла его по имени, – а мы не слишком жестко работаем? Я понимаю, когда террористы, бандиты… а это ведь – наши…

– Вот оно что! Тебе такие мысли впервые приходят? – Заметив, что Алексеева вот-вот замкнется, журналист торопливо добавил: – Да не обижайся ты! Такой вопрос каждый из нас без исключения когда-то ставил перед собой.

– И как?

– Каждый по-своему. Но тот, кто ответа не нашел, у нас не задерживается… Кстати, второй твой вопрос я уже сейчас могу предвидеть. Если мы действуем их методами, то чем же мы от них отличаемся? Так?

Галина не совсем уверенно кивнула.

– Да не действуем мы их методами! Мы не похищаем детей и не устраиваем коллективные «зачистки» в особняках! А убиваем «в пределах необходимой самообороны» или «с целью предотвращения большего зла для других людей». Так гласит Закон! – Талеев взял себя в руки и уже спокойно продолжил: – Знаешь, я вот, например, сравниваю себя с врачом. Людям с древних времен известно такое направление в медицине, как гомеопатия. Это значит лечить подобное подобным. И ведь никому в голову не придет обвинять врача, что он встал на сторону болезни! – Журналисту не хотелось сейчас влезать в философскую дискуссию, и он заключил: – Ну, где-то так.

Девушка все правильно поняла:

– Командир, можно начинать допрос.

Через десять минут Талеев закончил беседу. Наверно, это можно было сделать уже через минуту, но Гера попытался «копнуть» еще в других направлениях… Бесполезно. Оперативник ничего не знал. То есть ничего, не относящегося к данной конкретной операции. Зато здесь было все четко и ясно. Он командовал группой из восьми человек. Похищение девочки – лишь способ получить необходимую информацию от ее матери и «вытащить» на контакт Талеева. После того как тот передаст требуемую информацию, ее следует оперативно проверить через Центр. Потом уничтожить журналиста. Завершиться операция должна была полной «зачисткой». Планировалось устранить всех в особняке Полушки, свалив ответственность на ультранационалистические элементы, мстящие бизнесмену за тесную связь с «москалями».

После таких откровений Гюльчатай задумчиво проговорила:

– Какая, к чертям, гомеопатия? Здесь и полевой хирургии мало будет!

Пожалуй, самой ценной была всплывшая в ходе допроса фамилия: Кузьмин Денис Витальевич, сотрудник УФСБ, подполковник, непосредственный начальник их пленника. Все приказы шли от него.

– Все. Заканчиваем. Я отвезу девочку Алексахиной. Галина, усыпи нашего оперативника на сутки, потом пусть выбирается, как хочет. Сделай ему перевязку, обработай рану на руке. Толя, Вадим, обеспечьте ее безопасность до моего возвращения. Обратно пойдем вашим путем.

Талеев вернулся через три часа. Как мог, он постарался успокоить Ольгу Георгиевну, у которой бурная радость от возвращения дочери перемежалась паническим страхом за дальнейшее благополучие своих детей и инстинктивным желанием убежать куда-нибудь подальше. Гера убедительно доказывал, что вероятность новых преследований практически равна нулю. Сам он в этом ни секунды не сомневался: разгром опергруппы направит все усилия противника исключительно на Команду. И на него лично.