Максим Шахов: Сезон охоты на «кротов»

– Разрешите вопрос, Первый?

– Пожалуйста, генерал.

– Вы настаиваете на их физической ликвидации?

Глава подкомитета поморщился: черт побери, от опытного чекиста он ожидал большей деликатности. А может, это лишь имидж эдакого грубоватого рубаки-военного? Мол, вы озвучьте, а я исполню со всей революционной прямотой и бескомпромиссностью…

– Вам, генерал, предстоит сначала вычислить их и обнаружить. Да-да, я понимаю, – депутат вновь как бы прочитал мысли собеседника. – Талеев на виду, хотя и удалился от всяких активных дел в последнее время. Но не забывайте, какие у него связи. И личное знакомство с Президентом!

Генерал лишь невразумительно хмыкнул.

– Вектор» рекомендует не сбрасывать со счетов варианта с перевербовкой. Неважно, по идейным соображениям, за деньги или шантажом. Хотя, – депутат слегка замялся, но уверенно закончил, – лично я против любого сотрудничества с этими людьми.

Теперь генерал кивнул вполне удовлетворенно.

– У нас мало времени, потому что Вектор категорически потребовал, чтобы первые положительные результаты вашей работы появились до начала операции «Транзит».

«Значит, не более трех недель», – подсчитал в уме генерал.

– Я сообщу вам еще одно заключение наших экспертов. Такой человек, как Алексахин – опытный, дотошный, педантичный, – не мог не иметь полный список участников своей Команды и не оставить его. Однако наши следователи ничего подобного при обысках не обнаружили. В бумагах Президента также ничего нет. Друзей у Алексахина не было вовсе, а с людьми из Команды мы вашими руками его… э… категорически поссорили в самый последний момент. Возможно, вам следует обратить особое внимание на его родственные связи – жена, родители, дети, другие родственники… В общем, работайте, генерал! Доклады жду от вас по прежним каналам ежедневно. Ну, и в любое время в случае возникновения непредвиденных ситуаций. Все необходимые письменные распоряжения и подтверждающие ваши полномочия документы, заверенные в Комитете Государственной думы по безопасности, вы можете получить немедленно.

Глава подкомитета нажал кнопку в подлокотнике сиденья, опуская непроницаемую перегородку из салона в кабину водителя. Встреча была закончена, и генерал выбрался на трассу. Лимузин тут же рванул с места по направлению к Москве. Генерал закурил и не спеша направился к своей иномарке. Водитель, закончив менять колесо, сидел на обочине рядом с машиной.

– Ну как? – спросил у него генерал.

– Ваша беседа записывалась внутренними устройствами в лимузине. Я сам ничего не смог зафиксировать, кроме факта их работы: из машины сопровождения был создан мощный радиобарьер.

– Значит, правильно я взял с собой «жучок», – удовлетворенно заметил генерал и, сняв крышку наручных часов, вытащил микроскопический чип.

Сев в иномарку, он вставил его в специальный приемник на лицевой панели обычной автомагнитолы и сосредоточенно прислушался. Минута, другая… из динамиков не раздавалось даже потрескивания. Чип был пуст.

– Красиво работают, черти! – с досадой и одновременно восхищением заметил он. – Поехали домой.

Дача журналиста Германа Талеева располагалась в небольшой деревеньке ближайшего Подмосковья с веселым названием Битюги. К полутора десяткам старых полуразвалившихся деревенских изб в 90-е годы добавилось столько же новых комфортабельных коттеджей – в основном, московских бизнесменов средней руки и ответственных чиновников, – и получившийся симбиоз вполне обеспечивал свое в меру цивилизованное благосостояние. Бесперебойно подавалось электричество по отведенной ветке, функционировал водопровод и канализация, к ближайшей трассе протянулась добротная «бетонка».

От других подобных строений жилище Талеева отличалось только тем, что было крайним в своем ряду, то есть вплотную примыкало к небольшому лесному массиву, а значит, соседствовало лишь с одним аналогичным участком справа. Двухсуточное негласное наблюдение за его домом показало, что журналист, по крайней мере в этот период, вел абсолютно уединенный образ жизни: ни разу не покинул своего коттеджа, не принимал никаких гостей. Его стационарный телефон был просто отключен, а на прослушиваемый мобильник не поступило ни одного звонка. Сам Талеев дважды звонил в одно московское издательство по поводу сдачи на прочтение своей новой рукописи и договорился о личной встрече с ответственным редактором.