Александр Тамоников - Джон да Иван – братья навек

Подгруппа Тимохина, уничтожив при поддержке Шматко и Санеева около десятка душманов, рассредоточенных на плато, прорвалась на свой исходный рубеж, отстоящий от северо-восточной окраины кишлака на сорок метров и так же, как и группа «Ирбис», залегла за естественными укрытиями.

Тимохин не успел перевести дыхание, как на его радиостанции сработал сигнал вызова.

– «Первый» на связи!

– Это «Четвертый». – На связь вышел майор Шепель.

– Слушаю тебя, «Четвертый»!

– Духи переносят пулеметные точки на плоские крыши домов второй линии кишлака. Это должны видеть и ребята с северного перевала.

– Я тебя понял. Приказываю уничтожить огневые точки духов.

– Есть!

Шепель открыл огонь по расчетам, занимавшим позиции на крышах домов. Сверху майору очень хорошо были видны цели, поэтому ему хватило всего нескольких секунд, чтобы срезать боевиков, о чем он тут же доложил Тимохину. Охват кишлака с трех сторон был завершен. Александр приказал всем прекратить огонь.

Его вызвал Дак:

– Алекс! Почему ты остановил наступление?

– Потому что не хочу потерь с нашей стороны. Мы можем провести штурм кишлака, но ты дашь гарантию, что все наши бойцы выйдут из него живыми?

– Нет, такой гарантии не даст никто. Но и ждать не вижу смысла.

– Ты, Джон, просто не знаешь духов и их повадок. Самые ярые из них попытаются прорваться на восток. Надо дать им время подготовить прорыв, собрать в кучу всех непримиримых. Я специально оставил им проход в глубь ущелья. И они пойдут на восток, под пулеметы Линке и Шепеля. При необходимости ты со своими парнями можешь заблокировать прорыв.

– Но в кишлаке наверняка останется кто-то из моджахедов?

– Останется. Но они воевать уже не будут, поверь моему опыту.

– Верю. Подчиняюсь!

– Харсон не выходил на связь?

– Пытался, но я передал сигнал отсрочки переговоров. Доложить бригадному генералу о разгроме моджахедов в Тари-Пули должен ты!

– Ну и ладно! Доложим!

Расчет Тимохина оказался верным. Не прошло и десяти минут, как со стороны полусгоревшего дома Халтани в ущелье выскочила группа боевиков в шесть человек. Они были в форме охранников, ополченцы наркобарона Тари-Пули на прорыв не пошли. Александра вызвали одновременно на связь и Линке, и Шепель, и Соловьев, и Дак.

– Это прорыв, «Орион»!

– Пресечь! – отдал короткий приказ Тимохин.

Спецназовцы открыли огонь. Шестеро боевиков не добежали и до восточного поста. Массированным огнем с четырех позиций они были уничтожены в течение нескольких секунд.

В кишлаке установилась тишина.

К Тимохину перебрался полковник Дак, оставивший вместо себя майора Баринга.

– И что дальше, Алекс?

– Из кишлака должен выйти парламентер.

– Ты в этом уверен?

– Уверен. Оставшиеся в живых духи прекрасно понимают, что долго ждать мы не будем, и если они не сдадутся, то кишлак будут штурмовать. А в подвалах домов старики, женщины, дети…

– А если парламентер все же не выйдет?

– Тогда начнем рушить здания, применяя гранаты «Ф-1». Глиняные здания от разрывов «лимонок» разлетятся на мелкие куски.

– Что ж, подождем. Вопрос: сколько?

– Уже нисколько. Смотри на крайний, ближний к нам дом… – Из окна здания появилась палка с привязанной к ней белой тряпкой. – Вот и парламентер.

– А на черта нам с ним разговаривать? Крикнуть, чтобы все моджахеды вышли из кишлака, и все.

– Нет, Дак, афганцы сражались до последнего. Здесь принято уважать воинов, и мы не будем нарушать местных традиций.

– Ты хочешь сказать, что отпустим их?

– Да. Разоружив, естественно. Пусть уходят.

– Но они растерзали бы моих парней, если бы не вы!

– Это война, Дак. И не забывай, отрядом временно командую я. Значит, решения принимать мне.

– Ты сейчас же должен доложить обстановку Харсону. Исход операции предрешен.

– Но она еще не завершена. Я доложу Харсону обстановку после того, как будут сняты все вопросы по штурму и по заводам. Нам еще подрывать объекты и освобождать рабов.

– О них я как-то забыл.

– А мы должны будем переправить рабов в безопасное место. Куда именно, решит Харсон. Возможно, в Термез.

Тем временем из дома вышел афганец в грязной одежде и почерневшей нуристанке. Двумя руками он держал палку с тряпкой. Отойдя от дома шагов на двадцать, крикнул:

– Не стреляйте! Я хочу говорить с командиром отряда, атаковавшим Тари-Пули.

– А ты кто такой? – крикнул в ответ Тимохин.

– Халим, сын старейшины кишлака.

– Один из боевиков Халтани?