Михаил Серегин - К строевой - годен!

– И повесил на меня всех собак! – рявкнул Стойлохряков так, что мужичка качнуло вместе со стульчиком. – Интересно, за кого они меня принимают? – Комбат снял трубку полевого телефона и, не по-доброму скалясь, стал называть один за другим позывные в трубку.

– Куда ты звонишь? – Холодец нерешительно подал голос.

– Одному хорошо знакомому доктору. Он тут по соседству.

– Вера совсем перепугалась? – снова начал не вовремя начштаба.

Комбат приложил палец к губам.

– Николаич, здоров, это Стойлохряков. Давно не воевал?... Да есть тут одно дело. Возьми человек тридцать из ветеранов. Может быть, придется... Милиция будет, – Стойлохряков вопросительно посмотрел на главу. Тот утвердительно замотал головой и забормотал:

– Господи, неужели избавлюсь я от них? Господи!

– Все по закону. Собери людей. Сколько тебе надо времени? Час? Это нормально. Жду, – Стойлохряков повесил трубку. – Давай сюда начальника райотдела милиции.

Шпындрюк тяжело дышал.

– Нужна санкция прокурора.

– Давай сюда прокурора.

Руководство района и военные, стоя на небольшой горушке, передавали друг другу один-единственный полевой бинокль. На небольшом удалении от домов простых жителей поселка Чернодырье стоял двухэтажный просторный особнячок с флигелечком. Вокруг него шел заборчик метра два высотой, скрывающий от посторонних глаз частную жизнь обитателей ухоженного уголка. Лейтенант Мудрецкий, сидя на высоком дубу, его специально пригласили, чтобы он по-молодецки на дерево залез, отчетливо увидел «Ауди» и «БМВ», стоящие внутри двора.

Жилистый майор из десантно-штурмовой бригады внимательно выслушал доклад слезшего с дерева лейтенанта, пнул ногой пропитанный влагой черный кусок земли, и тот разлетелся на мелкие кусочки.

– Даже не прячут машины, суки.

Стойлохряков повернулся к главе районной прокуратуры.

– Ну как, даете санкцию?

Человек с изможденным плохим пищеварением лицом не упрямился.

– Если машины действительно там, даю, но только милиции.

Стойлохряков не выдержал:

– Мне кран вызвать и вас повыше приподнять, чтобы вы сами убедились?

Николаич разбил очередной комок.

– Петр Валерьевич, не горячись. Милиции мы поможем на добровольных началах.

– Там мои машины. Я хочу получить их в целости и сохранности. Ведь вы же полезете... вы же не можете мне гарантировать...

Майор ухмыльнулся.

– Что твои тачки не заденем?

– Да.

– Нет, не можем. Конечно, пошлем человека, чтобы посчитал, сколько там людей. А вот с машинами... Ключи остались?

– Нет. Забрали и у меня, и у жены.

– У меня специалистов по угону нет. Найдешь человека, мы его прикроем. Лучше всего вывести тачки со двора до начала процедуры. К ночи ближе начнем. Приборы ночного видения есть. Проблем быть не должно.

– Специалиста по автомобилям, – комбат вздохнул. – Хрен его знает, поеду посмотрю личные дела.

Бабочкин, прибыв в парк, не запыхался. Ему не пришлось бежать. Дело оказалось настолько срочным, что его привезли на служебной машине подполковника с одной-единственной целью – найти Резинкина.

Долго Бабе Варе по парку лазить не пришлось. Витька он обнаружил в третьем боксе торчащим в двигателе БРДМа. Услышав, что Резинкина у него забирают, Батраков грязно выругался, не стесняясь прапорщика Евздрихина.

– Я полностью с ним согласен, – усатый мужичок постучал по металлическому корпусу гаечным ключом. – От нас требуют дитя, но кто ж его будет рожать?

– Комбат приказал, – повторил Бабочкин.

– Иди, – разрешил прапорщик.

Витек сорвался с места, и они вдвоем с Бабой Варей ломанулись к стоящему около ворот служебному «уазику».

– Валерик, что случилось? – волновался Резинкин. – Я вроде ничего не делал...

– Я не знаю, давай быстрее, комбат бледный и злой. Твое личное дело на столе.

– Ебть!

Резинкин кое-как привел себя в порядок. Ширкнул тут, подтянул там, одернул здесь, поправил на голове. Постучался в дверь кабинета.

– Да!

О, как орет командир-то!

– Резинкин, садись, – приказал комбат деловым тоном, и вовремя, потому что у Резинкина ноги подгибались и по спине лился пот в три ручья.

«Ну все, сейчас будет допытываться, кто лошадь ел. Никого не сдам. Молчать буду».

И тут вопрос:

– Ты почему в армию пошел?

Витек выпятил вперед грудь.

– Родину защищать.

Подполковник надул щеки, а потом взорвался:

– Ты мне мошну на глаза не натягивай!

– От тюрьмы надо было затариться. Из-за угона.