Кирилл Казанцев - Тебе конец, хапуга!

– Че он там за кустами застрял? Иди глянь, – посоветовал усатый.

Лысеющий дошел до поворота дорожки, выглянул.

– Хрень какая-то, Толик. Нет там никого, испарился.

– Ладно. Мокрицкая-то тут. Ты его все же у машины жди, а я за ней присмотрю.

Ася в мыслях твердила себе, что она актриса, а потому не должна волноваться. Ей даже удалось унять дрожь в руках. Она чисто механически съела половину штруделя, а затем, забросив сумочку на плечо, пошла в глубь зала.

Охранник отреагировал спокойно, подумав, что женщина отправилась в туалет. В конце концов, стеклянную витрину и дверь выхода на улицу он держал под наблюдением.

Ася приоткрыла небольшую дверь и скользнула на кухню. Все произошло, как и предсказывал Андрей.

Молодой парень в белом халате и поварском колпаке тут же окликнул ее:

– Девушка, посторонним сюда нельзя.

– Там какой-то тип на улице. Он меня преследует. Можно я здесь выйду? Вы не беспокойтесь, деньги за заказ на столе лежат.

– Конечно-конечно, – проговорил повар и даже сам взялся провести Мокрицкую до черного выхода.

– Спасибо, – Ася выскользнула на улицу и перевела дыхание.

Ее самомнение резко возросло. До этого она практически во всем подчинялась воле отца. А вот теперь ей казалось, что она поборола себя и все ее поступки самостоятельны. Хотя по большому счету сменился только субъект манипулирования. Теперь она лишь шаг за шагом выполняла план Ларина.

– Ну, где же он? – оглядывалась Мокрицкая.

Она не сразу заметила мотоциклиста, стоявшего неподалеку от старого бетонного фонтана с медведями, обнимавшими бочку с медом. Ларин, поняв, что женщина не узнает его, поднял забрало шлема.

– Ася, давай, ко мне, – подсказал он.

Мокрицкая тут же бросилась к нему.

– Я уже думала, вы не приедете.

– Не в моих правилах обманывать женщин, – ответил Андрей, протягивая Асе мотоциклетный шлем.

Молодая женщина не растерялась, ей хотелось как можно быстрее исчезнуть с этого места.

– Погнали отсюда, – выкрикнула она, усаживаясь на сиденье за Лариным.

Взревел мотор мотоцикла. Вскоре на тихом дворе уже ничто не напоминало о том, что именно здесь происходило…

Усатый охранник, нанятый Пефтиевым, исправно нес свою службу. Он обеспокоился, когда Мокрицкая на пять минут задержалась в туалете. Даже для женщины, по его мнению, это было слишком. Усатый толкнул стеклянную дверь и тут же обратился к официанту, собиравшему посуду со столика, за которым еще совсем недавно перекусывали Ларин с Мокрицкой. Официант как раз запихивал деньги в карман и начинал протирать стол тряпкой.

– Где она? – грозно спросил охранник Пефтиева, его усы устрашающе зашевелились над верхней губой.

– Кто? – упавшим голосом уточнил официант, прекрасно понимая, о ком идет речь.

– Баба, которая тут сидела.

Официант немного посомневался, а затем указал рукой на дверь с надписью «кухня». Усатый не стал терять время попусту. Он оттолкнул официанта к стене и рванул на себя дверь.

Шипело на противнях мясо, предназначенное для жарки; выпускали из-под крышек пар кастрюли, где варилась картошка. Разбрызгивал растительное масло чан с картофелем фри. Усатый встретился взглядом с молодым парнем в поварском колпаке.

– Где она? – издалека вопросил усатый.

– Кто? Кого вы имеете в виду? – Повар еще пытался делать вид, что не понимает, о чем идет речь.

Усатый не любил терять время на разъяснения и переговоры. Если он спрашивал, ответ должен был последовать незамедлительно, а потому, схватив повара за воротник, продемонстрировал ему увесистый кулак, поднеся его к самому лицу.

– Баба, которая тут появилась! Где ты ее прячешь?

Повар не стал медлить с ответом. В конце концов, каждому хочется жить. Рисковать жизнью ради чужих проблем – это противоестественно.

– Туда вышла. – Повар указал рукой на дверь черного входа.

– Понятно. – Громила разжал руку, сжимавшую воротник.

Повар сел на табурет и проговорил вполголоса:

– Чтоб ты сдох.

Усатый стоял на крыльце кафе, выходившем во двор. С десяток машин были припаркованы вдоль стен. Он обвел их взглядом и абсолютно справедливо предположил:

– Ушла, сучка…

Ларин с Асей уже мчались по шоссе.

– Теперь ты веришь в свое счастье? – успел бросить Андрей через шлем.

– Начинаю, – сквозь шум ветра отозвалась Мокрицкая.

Андрею хотелось крикнуть спутнице, что все предстоящее – жестокий розыгрыш, но вместо этого он сказал:

– Держись – на поворот уходим.