Кирилл Казанцев - Тебе конец, хапуга!

– Приехали, как и планировали, – нервно отозвался Граеров. – Чего там?

– Во всем поселке на ночь только дед и бабка остались. Все соседи разъехались, – обрисовал обстановку в кооперативе «Ветеран» Пепс.

– Это хорошо, – проговорил Граеров. – Нам только дед и нужен, а бабке придется бесплатным приложением к нему пойти. Ее тоже кончить надо. Свидетели нам не нужны.

– А ведь говорил, что мокрухи не будет, – напомнил Комар.

– Раньше говорил, но так получилось. Тебе-то какая разница? Деньги сполна получите.

– Аванса-то до сих пор не дал, – подозрительно прищурившись, произнес Пепс.

– Аванс не дал, потому что знаю вас – получите лавешки и напьетесь, как скотины. А вы мне трезвые нужны. Сегодня же и заплачу все, что обещал. Или тебе прямо сейчас деньги нужны?

– Ладно, Юра, уговорил. Но статья за мокруху серьезная, особенно если учесть, что ветеран войны. Тут уж от народных заседателей смягчения приговора не дождешься.

– Если все чисто сделать, никто на нас и не подумает. – Юра ухмыльнулся, заслышав звуки далеких выстрелов. – Все, как я обещал.

Граеров поднял багажник и, отвернув коврик, достал пистолет и автомат.

– «Стволы»-то не засвеченные? – с видом знатока спросил Пепс.

– Тебе-то какая разница, засвеченные или не засвеченные? Оружие после дела, как домой возвращаться будем, все равно в речке утопим. Даже если менты потом и найдут, через «стволы» на нас не выйдут. – Граеров вручил пистолет Пепсу, автомат повесил себе на плечо. – А ты, Комар, канистру бери. Лучше всего дом потом и спалить, меньше следов останется. Поселок сейчас заброшенный, тут даже днем всякие бомжи и мародеры крутятся. Менты скорей на них подумают, чем на нас.

– Твои слова да богу в уши, – не к месту помянул всевышнего Комар.

Уголовники, особо не таясь, зашагали по дороге.

– Так, – спохватился Граеров, – мобильник никто с собой не прихватил?

– Как можно? – отозвался Пепс. – Все сделали, как ты говорил. Я же не лох какой-нибудь, по включенной мобиле потом менты нас вмиг высчитали бы. Мы с Комаром трубки наши оставили на своей половине дома, который у бабки снимаем в частном секторе. Включенные на столе лежат. Если что, дома мы были. Еще перед закатом во дворе специально для соседей небольшую ссору устроили, будто бы пьяные мы, чего-то не поделили. Ну и в дом пошли. Телевизор до сих пор из-за занавесок мигает, вроде мы его смотрим. Ты не думай, Юр, мы серьезно подготовились.

– Посмотрим.

Уголовники, оказавшись на территории поселка, действовали уже осторожней – старались не топать, переговаривались только шепотом. Они осторожно перебрались через стрелу поваленного экскаватора и вскоре оказались возле участка, принадлежавшего ветерану Новицкому.

– Электричества у них нет, отключили, – тихо подсказал Пепс. – У него лампа керосиновая. Так ее сразу после полночи и выключили – экономят. Бабка с ним в доме живет. Дрыхнут, наверное.

Граеров прислушался.

– Дед-то старый, храпеть должен.

– Вот этого я не знаю. Он мужик крепкий, один сорокалитровый бидон легко поднимает. Может, и не храпит.

– Значит, так, братва, действуем по плану, – зашептал Юра Граеров, передергивая затвор автомата. – Дело-то несложное. На вас старик со старухой, а я пойду стекла в пустых домах разнесу, чтобы уж никто сюда точно не вернулся. Вот такая вот диспозиция.

Анна Васильевна Протасеня, хоть и жила в доме у Федора Новицкого не первый день, но все никак не могла прижиться на новом месте. Особенно это чувствовалось по ночам, когда просыпалась, открывала глаза и видела над собой незнакомый потолок. А ведь так хотелось проснуться в собственном доме, который вместе с мужем-покойником строила. Вроде бы и не упрекал ее хозяин, хоть и ладили они с Федором Юрьевичем, уже понимая друг друга с полуслова, но чужой дом все равно чужой, что там ни говори. Люди старые, у каждого свои привычки.

Проснулась пенсионерка Протасеня и этой ночью тоже внезапно. Но тут же поняла, что произошло это не само собой, а ее разбудили звуки, доносившиеся с улицы. Совсем неподалеку раздался звон стекла. Затем еще и еще.

– Вот вандалы, грабить брошенные дачи пришли! Да если бы просто грабить, а то стекла бить надумали. Пойду Юрьевича разбужу, уж он-то им покажет.

Было удивительно, но старуха не чувствовала себя испуганной – такова была ее вера во всесильного ветерана, который справится с любой напастью, любому врагу даст отпор. И откуда только взялась у пенсионерки эта уверенность?