Кирилл Казанцев - Тебе конец, хапуга!

– Сегодня вы тоже так думаете, после всего что случилось? – ухмыльнулся Ларин. – Если вы забыли о власти, то это не значит, что это она забыла о вас. Где-нибудь да пересечетесь.

– Да уж, верно вы заметили, – кивнул археолог и стал разгребать угли уже со своей стороны костра. – Вы мне только подскажите, пожалуйста, когда сюжет, который вы сняли, в эфире будет.

– Желаете еще раз полюбоваться на нашу доблестную полицию? – спросил Андрей.

– Мне очень важно, – археолог приложил ладонь к сердцу, – чтобы информация об открытии стоянки викингов была обнародована. Может, тогда ее и удастся сохранить. – Он отнял ладонь от сердца и приложил к земле.

– Боюсь вас разочаровать, – ухмыльнулся Ларин. – Но этот сюжет вообще никогда не появится в эфире.

– Почему? – изумился ученый. – Неужели эти люди так сильны, что могут запретить его показать?

Ларину не хотелось разочаровывать археолога, но и обманывать его дальше сил уже не было. Он повернулся к журналистке.

– Лиля, хватит глупо хихикать. Я понимаю, что тебя прямо-таки распирает от желания поделиться правдой. Признайся во всем.

Журналистка звонко засмеялась. Археологи с удивлением смотрели на нее.

– Ой, не могу, как вспомню их тупые морды и то, как они от камеры шарахались… – Молодая женщина приподняла ладони, как бы уговаривая себя больше не смеяться. – Никакие мы не журналисты. Это все он придумал, – показала она на Андрея. – Киношники мы, а он у нас линейный продюсер. Приехал и говорит: Лиля, хочешь сыграть журналистку из «Вестей»? А мне что? Я розыгрыши люблю.

– И я никакой не оператор, я даже камеру не включал, – признался бородатый осветитель.

– Не может быть, – округлил глаза доцент.

– Еще как может. – И артистка областного театра, не удержавшись, чмокнула Ларина в щеку, оставив на ней яркий след от помады. – Я так тебе благодарна! Ведь эта роль была и, наверное, будет лучшей в моей жизни.

– Во всяком случае, самой убедительной.

– Однако, – вздохнул археолог. – Выходит, ничего еще не решено и строители могут вернуться?

– Работайте себе спокойно и никого не бойтесь. Больше они сюда не сунутся, – почему-то очень уверенно пообещал Андрей.

– Надо бы ветерана, Новицкого, просветить, а то он так старался, рассказывая про войну, неудобно как-то старого человека обманывать… Он же будет надеяться, ждать, друзьям хвастаться, чтобы его в телевизоре посмотрели.

– Тоже верно, – вздохнул Ларин. – Я его обязательно предупрежу в ближайшее время. А то в самом деле, с одной стороны, помогли человеку, а с другой – вроде как и обманули.

К удивлению всей съемочной группы, Владимир Рудольфович Карпов все же не сорвался в запой, хотя с ним это частенько случалось. Пророчество оператора так и не сбылось. Возможно, режиссеру помогло то, что луна была молодой, а продолжительная депрессия наваливалась на него лишь при полной. Ограничился двумя днями пьянки, после чего крепко взял себя в руки. В целях профилактики распорядился даже изъять все запасы спиртного, объявив сухой закон.

Собрав съемочную группу, он твердо всех предупредил:

– Дамы и мужики, друзья! Я все понимаю, мы все люди со своими проблемами, слабостями и неприятностями. Но пить можете только после работы. Можете пить даже во время работы – так, чтобы я и никто другой этого не видел. Но никогда не пейте вместо работы. Этого кинематограф не прощает, не прощу и я.

Два дня простоя съемочной группы, конечно же, стоили денег, и немалых. Но перед инвесторами Владимир Рудольфович был чист, как новорожденный перед богом. Налицо имелся форс-мажор – непредвиденные обстоятельства. Вследствие обстрела был окончательно выведен из строя лихтваген. А какое же кино без искусственного освещения? Поэтому по бумагам все было оформлено безукоризненно – разгульная пьянка предстала как ожидание прибытия новой техники. Полевых съемок для этой экспедиции оставалось совсем ничего, предстояло лишь снять так называемый «режим»: несколько ночных сцен боя партизан с немцами.

Ларин свою часть работы выполнил безукоризненно: подыскал объект – железнодорожное полотно узкоколейки местного торфобрикетного предприятия, договорился об аренде старого паровозика с вагонами для перевозки рабочих, которые уже с десяток лет томились на подъездных путях, и ручной дрезины. Ясное дело, что паровоз своим ходом передвигаться не мог, поэтому пришлось постараться и пиротехнику – заложить в его топку запас дымовых шашек. Передвигать доисторическое транспортное средство по ржавым рельсам предстояло при помощи более-менее современного тепловоза, толкавшего состав сзади, а потому и не попадавшего в кадр.