Кирилл Казанцев - Тебе конец, хапуга!

– Ну что, Ксюха, говорил я, что покоя он тебе сегодня не даст? – ухмыльнулся Юра.

– Лучше б я картошку копала, – отозвалась Ксюха.

– Картошка еще не поспела, – подсказал Комар. – Рано ее копать.

Ксюха надела халат, подсела к мужчинам, потянулась к пиву.

– Только не трогайте меня пока. Ненавижу вас, кобели проклятые.

– Не очень-то и хочется, – проговорил Граеров. – Когда сам этим занимаешься, то вроде все нормально и удовольствие получаешь. Но как со стороны посмотришь-послушаешь – ужас какой-то, блевать хочется. Никакого смысла нет в том, что происходит. Суета сует и томление в очереди, как в Библии сказано.

Пепс потянулся и хрипло произнес:

– Окунуться надо, голову охладить. Желающих нет?

– Я посижу. – Ксюха мелко глотала пиво и переводила дыхание.

– Тебя и не спрашивают. А вы, пацаны, как?

– И мы посидим, – отозвался Граеров.

– Зря. – Пепс направился не к бассейну, а к выходу.

Уголовник вышел из бани. Ночь разбросала над озером крупные звезды. Ветер доносил запах дыма, валившего из трубы. Тихо плескались мелкие волны. Фонари желтыми одуванчиками разбрасывали свои лучи.

– А красота-то какая! Налево посмотришь – твою мать, направо – ну его на хер, – прочувствованно вымолвил Пепс, всматриваясь в идиллический ночной пейзаж, и икнул.

Он зашлепал мокрыми сланцами по деревянным мосткам, освободился от них, помедлил, подставляя голое тело прохладному ветру, а затем «солдатиком» ухнул в воду, подняв красочный фонтан брызг. Вынырнул метров за десять от конца мостков, шумно отфыркиваясь, несколько раз взмахнул руками, перевернулся на спину и поплыл от берега. Над морщинами невысоких волн понеслась разухабистая кабацкая песня, совсем не вязавшаяся с великолепием природы. Пепс не чувствовал опасности, будущая жизнь в эти минуты казалась ему ровной и прекрасной. Новое предложение кореша Юры Граерова «поучаствовать» было заманчивым и вроде бы совсем не стремным, да и Комар был пацаном надежным. В конце концов, мочить никого не собирались, почему бы и не согласиться?

Наплававшись вволю, почувствовав, как сжимается от холода кожа на всех без исключения частях тела, Пепс повернул на обратный курс. Призывно светились фонари и окна бани, приятно щекотал нос запах дровяного дыма. Вскоре ноги уголовника коснулись дна – липкого и скользкого. Пепс добрел до мостков, взялся за металлическую лесенку, ведущую к настилу, и неторопливо стал взбираться, продолжая напевать. Вода, стекающая с темечка, заливала глаза, свет фонарей размывался. А потому браток и не сразу заметил вынырнувшие из темноты тени в черном.

– Не двигаться, – прозвучал голос, не суливший ничего хорошего, ствол автомата смотрел прямо в лицо.

– Менты… – прошептал Пепс.

– Правильно понял, – негромко отозвался еще один спецназовец, выходя на свет и направляя автомат на ночного купальщика. – Руки подними.

– Так я же свалюсь, – пробурчал Пепс вполне миролюбиво. – Дело-то в чем? Сидим, никого не трогаем, культурно отдыхаем.

– Выбирайся наверх, и побыстрей, – последовал совет.

Пепс неохотно выбрался на мостки. Стоял, подрагивая на ветру от холода, возле него натекала лужа, на пальцах ног чернел озерный ил. Округлый живот поблескивал влагой.

– Ну и?.. – поинтересовался Пепс, не понимая, что от него потребовалось правоохранителям в такое время. Да не просто правоохранителям, а спецназу! Брали его абсолютно голого, словно вооруженного до зубов. А новых грехов он за собой не знал, за старые сполна рассчитался.

– Граеров там, – кивнул на окна бани спецназовец, чувствовалось, что он не спрашивает, а просто констатирует факт. – Значит, так. Ты заходишь первым, отвлекаешь внимание, а мы за тобой следом, чтобы без стрельбы. Все ясно?

– Да за кого ты меня держишь? – ужаснулся скользкому предложению Пепс и, выпучив глаза, со всего духу пронзительно выкрикнул: – Братва, менты!

Исполнив свою святую обязанность перед приятелями, как он ее понимал, Пепс оттолкнулся ногами от мостков и шумно ушел в воду. Только брызги полетели на спецназовцев. Луч ручного фонаря заплясал по воде, его беспорядочное метание повторял и ствол автомата. Но Пепс не спешил показываться над поверхностью. Вынырнул он под мостками, схватил воздуха и вновь нырнул.

– Вон он, вон! – обрадовался боец, глядя в воду, под которой мелькала размытым белым пятном незагорелая задница Пепса. – Стрелять?

– Погоди стрелять. Взять его надо, – проговорил командир. – Остаешься здесь, а мы пошли.