Кирилл Казанцев - Тебе конец, хапуга!

– Сержант, мы ж у него документы так и не спросили. А?

– Не спросили.

– А номер мотоцикла ты хоть запомнил?

Сержант наморщил лоб.

– Так старушенция тоже свидетель, – промолвил он.

– Да ну ее на хрен, с такой связываться, сумасшедшей. Да и что она видела? Только как «Кадиллак» полыхнул. Так таких свидетелей у нас вон – целый «Дом ветерана», – показал он на распахнутые окна, возле которых толпились любопытные старички со старушками.

Спустя минут десять со стороны улицы взвыла полицейская сирена, и на полтона выше – сирена пожарной машины. Вскоре у сожженного, исковерканного «Кадиллака» суетились менты и эмчеэсовцы. К счастью, пострадавших не имелось – в такое время на площади перед «Домом ветерана» обычно никого не бывало.

Естественно, злой умысел сомнений не вызывал: лимузины без посторонней помощи обычно не взрываются. Тем более что на стене напротив правоохранители обнаружили граффити, исполненное аэрозольным баллончиком: «Это только начало!»

Вне сомнения, послание это было адресовано не только Роману Сергеевичу Мандрыкину, но и всему дорожно-строительному холдингу «Т-инвест»…

Солнце, казалось, застыло в зените раскаленным шаром. По пронзительно-синему небу неторопливой отарой белоснежных овец медленно проплывали кучерявые облачка. В вышине пронзительно звенели певчие голоса невидимых жаворонков. Но Ларину некогда было рассматривать это великолепие, раскинувшееся над землей. Некогда было вслушиваться в жизнеутверждающие птичьи песни, звучавшие над этой землей и шестьдесят, и сто, и тысячу лет назад.

Андрей бежал по ржаному полю. Спелые колосья царапали руки, желтая солома хрустела под сапогами. Рубашка защитного цвета насквозь пропиталась потом, липла к спине, а Ларин все бежал, не останавливаясь, не оглядываясь, разгребая перед собой ржаное море рукой, в которой сжимал увесистый пистолет «ТТ». Тяжело дыша, Андрей выбрался на пригорок. Рожь тут росла такая же густая, как и в низине. Перед ним открылся идиллический пейзаж. Небольшая на дюжину дворов деревенька, густые сады, сквозь которые проглядывали крыши изб. Песчаный проселок гигантской змеей обвивал деревню и уходил к почти идеально круглому диску озера Чертово Око.

На самом краю поля, подходившего к деревне, женщины в ситцевых платьях граблями ворошили солому. Неподалеку от них в дорожном песке играли дети. От озера к деревне пастух гнал стадо коров, щелкая по земле длинным, как у циркового укротителя, кожаным кнутом. Коровы протяжно мычали, а пастух в широких серых галифе и соломенной шляпе незлобно покрикивал на них. Мимо Ларина, тяжело сотрясая землю, неуклюже проскакал к деревне стреноженный конь, волоча за собой длинную цепь.

То, что погоня совсем близко, Андрей уже ощущал. Ему бы броситься к деревне, пробежать огородами и скрыться в синевшем за садами мрачном еловом лесу. Но Ларин сдержал себя.

«Не спеши, ты слишком оторвался от них. Так не пойдет. Ведь говорили же тебе…»

Андрей обернулся. На пригорок по золотому ржаному полю шел, растянувшись цепочкой, взвод местных омоновцев. Бойцы шли грамотно, не спеша. Короткие автоматы без прикладов держали наготове. Все рослые, голубоглазые – прямо истинные арийцы. Продвигались вперед они нагло, как хозяева жизни и этой земли. Рукава форменных рубашек закатаны выше локтя. Недавно покрашенные каски сверкали на солнце.

Андрей дослал патрон в патронник, вскинул «ТТ», прицелился в командира взвода и дважды выстрелил. Но тот даже не пошатнулся – поднял руку и махнул ею, давая команду «огонь».

Застрочили автоматы. Ларин упал в высокую рожь и откатился. На то место, где он только что стоял, посыпались ссеченные автоматными очередями колосья. Андрей приподнялся, высунулся из ржи и еще дважды выстрелил. Громила-командир схватился за плечо. Женщины, побросав серпы, грабли и не связанные в пучки колосья, хватали детей, с пронзительными криками бежали к деревне. По несжатой ржи неуклюже гарцевал не привыкший к выстрелам испуганный конь.

Омоновцы приближались. Ларин уже мог рассмотреть их лица. Узнавал их. Ведь это были те самые бойцы, с которыми он вчера мирно беседовал на их тренировочной базе. Получалось очень странно. Вчера он сам тщательно отбирал их, создавая сводный взвод. А вот теперь они же, отобранные им, загнали его по ржаному полю к деревне и пытаются уничтожить. Да, странная штука жизнь.

Андрей расстрелял все патроны. Но омоновцам была четко поставлена задача – взять его живым. А потому автоматные очереди ложились рядом с ним. Ларин вытащил из-за пазухи матерчатый сверток, развернул его и вырвал чеку лимонки. Рифленая граната полетела в преследователей. Громыхнул впечатляющий взрыв. Клочья земли, обрывки соломы, каска и чей-то оторванный вместе с ногой сапог взлетели в воздух. Все, больше оружия у Андрея не оставалось. И он, рванув на груди рубашку, пошел навстречу своим врагам. На него набросились сразу двое. Ларину удалось уложить долговязого омоновца ударом ноги, но второй уже прыгнул на него со спины. И они оба рухнули в густую рожь…