Михаил Серегин - На абордаж!

Боб Гаруэй уехал в такой же поспешной манере, в какой и прибыл, не особенно утруждая себя извинениями. Вообще-то, в честь этой сделки планировался солидный обед в ресторане, на который Шариф пригласил Пьетру в качестве своей подруги и журналистки. Итальянка собиралась взять у господина Гаруэя эксклюзивное интервью, отражающее мнение европейского капитала о сомалийском рынке.

Шариф собирался отменить свой заказ в ресторане, но в последний момент решил, что пообедает вдвоем с Пьетрой. Он не стал предупреждать журналистку, что обед не будет официальным и, закончив дела на заводе, отправился в город. Прихватив по пути огромный букет пурпурных душистых роз, Шариф велел официанту поставить цветы на стол в приличной вазе. Он выпил уже третью чашку кофе, передумал все мрачные и не очень мысли, но Пьетры все не было. Набирая ее номер на мобильном телефоне, Шариф уже в который раз слышал длинные гудки. Или Пьетра занята до такой степени, что не может взять трубку, или не слышит телефона. А может, не хочет брать?

В мрачном состоянии духа Шариф снова и снова возвращался в мыслях к своим взаимоотношениям с молодой итальянкой. Что же за напасть такая, думал юноша, что же на меня все так навалилось? И нападение его людей на русский танкер, и гибель Фараха вместе со всей командой, и Бавак со своими претензиями и угрозами… А тут еще и Пьетра. Что ей нужно, в конце концов, чего ей не хватает?

В рассеянности Шариф сделал заказ и так же рассеянно стал есть. Не чувствуя вкуса пищи, он ел скорее по необходимости, потому что пришло время и потому что он находился в ресторане. Из-за своей угрюмой рассеянности он не сразу заметил пристальных взглядов двух европейцев, сидевших через столик от него. Один крупный, русоволосый, а второй низкий, щуплый, дочерна загорелый, с синими наколками русалок и якорей на жилистых руках. А когда эти двое подошли к нему и вежливо поздоровались по-английски, Шариф только удивленно вскинул брови и буркнул в ответ нечто нечленораздельное.

– Это точно он, – повернувшись к своему товарищу, сказал один европеец по-русски.

Шариф уставился на мужчин. До него дошло, что это и в самом деле русские моряки. Если бы не плохое настроение и угнетенное состояние, то он узнал бы их сразу. Трудно сказать, по каким признакам, но русских он узнавал всегда. К тому же, судя по всему, один из моряков знал его в лицо. Шарифу только не понравилось то, что моряки смотрели на него с некоторой неприязнью, хотя сам он им обрадовался.

– Ну, здравствуй, Шариф, – уже по-русски сказал русоволосый. – Как поживаешь?

Не дождавшись ответа, моряк осмотрел ироничным взглядом сомалийца.

– Вижу, что неплохо поживаешь, – продолжил он и толкнул своего щуплого спутника локтем в бок. – Видишь, Коля, питается в ресторане – значит, денежки водятся. Наверняка и машина дорогая у входа стоит…

– Это мы с тобой в поте лица трудимся, – согласился второй, – а им-то что! Вышел в море, ограбил честных моряков – и в ресторан.

Шариф оставил еду и откинулся на спинку кресла, возмущенно глядя на русских. Он хотел им что-нибудь ответить, но мысли путались в голове и подходящие слова не находились. Он даже не понял сути претензий, что он лично плохого сделал этим морякам или кому-то из русских. Неужели уже все побережье, включая и иностранных моряков, узнало, что люди Шарифа напали на русский корабль?

– Какого хрена вам от меня нужно? – буркнул сомалиец.

– Гляди-ка, Коля, по-нашенски заговорил, – нехорошо улыбнулся русоволосый своему другу и снова повернулся к Шарифу: – А помнишь, как ты к нам на судно приходил, Христа ради просил привезти тебе русских книжек со второй родины?

– Просил, и что? – проворчал Шариф.

– Да ничего. Книжки ты просил правильные, про любовь, дружбу, честь и мужество. А сам чем занимаешься?

– А чем еще в этой стране можно заниматься? – не выдержав, заорал Шариф. – Что вы вообще о нас знаете? Знаете, что тут население голодает, что нет работы, да и власти практически нет?! Некому позаботиться о людях. Знаете вы, что наши воды и недра грабят богатые компании, причем иностранные… Как, по-вашему, мы должны себя защищать?

– Защитник! – зло повторил загорелый моряк. – Родину он защищает, грабят его страну… А вот мы двое здесь при чем? Мы в чем конкретно виноваты перед твоей родиной? Думаешь, что с жиру бесимся, денег нам некуда девать?

– Что вы ко мне пристали? – удрученно спросил Шариф. – Вас что, ограбили? Чего вы лезете судить о том, в чем ничего не понимаете?