Георгий Ланской - Пуля

Место для стрельбы было, конечно, не ахти. Это я понял сразу. Мешали ветки. Сидеть на сучках тоже было неудобно. Ветер раскачивал дерево, которое в месте моей дислокации было более жидким, нежели у основания. Я оседлал наиболее толстый сук, повесил на ветку рюкзак, сбил ножом пару мешающих веток, пригнул и подвязал кстати прихваченной веревкой еще пару веток и полез вниз. Там, внизу, я придирчиво оглядел дело рук своих и остался доволен. С земли меня разглядеть было весьма проблематично, особенно, если не приглядываться сильно. Жалко, конечно, что у меня не было альпинистского снаряжения. Я пару раз видел, какие штуки можно было проделывать с этими веревками и карабинами, но использовать их так и не научился, о чем сейчас искренне пожалел. Что проще — привязать веревку к другому дереву, а потом как на фуникулере лихо перелететь с одного дерева на другое. Очень удобно сматываться. Или хотя бы что-то привязать для противовеса и потом просто сигануть вниз… Но ни веревок, ни карабинов ни, естественно, противовеса у меня не было. Приходилось довольствоваться подручными средствами. Впрочем, мне приходилось выпутываться из разных ситуаций и с меньшей экипировкой, чем сейчас.

Я тщательно огляделся по сторонам и быстренько пробежался по окрестностям. Не хватало еще наткнуться на какого-нибудь грибника. Да и пути отхода нужно было предусмотреть. Времени было в обрез. Я успел отметить, что тропинок тут совсем нет, а вот мои следы уже остались заметны. Ну и пусть. В конце концов эта акция будет одноразовой. Даже в случае неудачи мне не светит повторить попытку из этой точки.

Я полез наверх, чувствуя, что с каждой секундой вновь бушевавшая ярость уступает место холодному расчету, такому привычному, такому обыденному… Картинки из прошлого отступали на второй план. Запах смолы, еще минуту назад такой приятный и сильный, стал почти незаметным. Мир стремительно терял свои цвета…

Эту особенность я заметил еще под Грозным. Каждый раз, когда мне предстояло кого-то убить, сердце билось все медленнее и медленнее, а окружающие меня цвета вдруг начинали меркнуть, пока не оставалось всего три цвета: черный, белый и красный. Мне приходилось много стрелять, но я не всегда видел мир в таких цветах. Те перестрелки, в которых мне приходилось участвовать последние пару месяцев, мир в цвета кровавых шахмат не раскрашивали. Даже когда мы с Катей попали в засаду, цвета только подернулись мутноватой сероватой дымкой. И еще даже не собрав винтовку, я понял: сегодня я ЕГО УБЬЮ!!!

Я собрал винтовку. Это было нетрудным и привычным делом. Бесстрастно я словно семечки выщелкнул из магазина все патроны — десять девятимиллиметровых красавчиков со стальным сердечником и свинцовым поддоном, словно стараясь запомнить каждый из них. Зарядив винтовку, я приник к прицелу.

Мордоворода с тупым выражением лица на балконе не было. С веток сосны мне был прекрасно виден не только дом, но и внутренний дворик. По нему то и дело сновали плечистые дядьки, беспечно бьющих баклуши. Я злобно фыркнул: они на осадном положении и в ус не дуют. Правда, все они были вооружены, причем исключительно "Калашниковыми" и помповыми ружьями. Я насчитал двенадцать человек, хотя мог и ошибаться. Плечистые дядьки сновали туда-сюда, словно им больше заняться нечем было. На мой взгляд, все они были слишком тяжеловесны и дела своего не знали. Куда им было до Батона! Впрочем, они и до Сильвера не дотягивали. Правда, среди них выделялся один наименее плечистый мужчина, который пытался прикрикивать на остальных, но слушались его неохотно. Разогнанные им громилы вновь кучковались и, судя по поведению, рассказывали анекдоты, после чего глупо ржали, сгибаясь пополам. Он снова выходил и разгонял их, но они упрямо возвращались в беседку, где принимали непринужденные позы на резных скамейках, курили и смеялись… Дилетанты…

Наличие такого количества охранников одновременно и радовало и огорчало. Огорчало по понятным причинам: с ними будет не так то легко справиться, если они меня заметят и навалятся скопом. Кто знает, вдруг в их компании есть хотя бы парочка людей, умеющих стрелять? Да и от не умеющих тоже можно было ждать кучу неприятностей. Пущенная даже неумехой очередь из "Калашникова" способна свалить целую кучу народа. Уж кому-кому, а мне было хорошо известно, что может сделать шальная пуля.

Еще в Грозном, перед тем, как попасть в плен, я увидел, как молодому пареньку рикошетом пробило дыру в голове. Он был довольно молодым, еще необстрелянным и только-только оказался в Чечне. Он еще смеялся и хорохорился, подшучивая над теми, кто не высовывался из окопов во время обстрелов. В санчасти работала Леночка, деваха с мощным задом, простоватым крестьянским лицом и длинной русой косой, доходившей ей до пояса. Парень очень хотел понравиться Леночке, и все кружил перед ней, распушая хвост, как павлин. Вот и в тот день Леночка вместе с бригадой медиков покидала расположение части. Солдатик стоял на посту, не подумав даже нацепить каску на свою лысую башку.