Георгий Ланской - Пуля

Я усмехнулся. Значит никому он не сказал.

— Не фиг ржать, — обиделся Рафик. — И вообще сядь. Не люблю, когда надо мной нависают.

Я сел, настороженно наблюдая за каждым движением Рафика. Он, не сводя с меня глаз, закурил и протянул сигареты мне. Я мотнул головой.

— По-прежнему не куришь? Помню-помню… Ты даже в армейке не курил и сигареты дембелям не таскал. А помнишь, как тебя в спортзале воспитывали?

— Помню, — криво усмехнулся я. — Ты особенно старался, сапогами да по почкам. А ты помнишь, как нас в ущелье черножопые обстреливали, а потом мы тебя на руках тащили? А Мишку помнишь? Его ведь тогда грохнули…

Рафик скривился.

— Ты мне еще что-нибудь припомни романтическое. Или задвинь, что ты мне жизнь спас. Между прочим, из-за тебя правильные пацаны полегли здесь, на гражданке. Так что я тебе ничего не должен. Можешь даже не париться по этому поводу.

— Что ты, я и не думал тебе это предъявлять, — хохотнул я. — Твое благородство общеизвестно. Откровенно говоря, я тебе и правда тогда жизнь спас. Только как существо благородное напоминать тебе лишний раз об этом не буду. Мне больше интересно, что ты теперь будешь делать.

Рафик почесал затылок.

— Не знаю. Змей завтра приедет, пусть он сам решает, как с тобой поступить. Мне не нужна головная боль, я еще жить хочу. А узнает он, что мы в одной роте служили, и что я ему об этом не сказал, кончит меня он.

— А тебе не все равно, кто и когда тебя кончит, — позволил наивно удивиться я. — Днем раньше, днем позже, не одни, так другие…

— Умный, да? Я, может, пожить еще хочу. А так, глядишь, лишний балл у Змея заработаю. Мне шкура дорога еще.

— Была бы дорога, не совался бы ты в эти войны, — ядовито прокомментировал я. — Ты вообще как сюда попал? Ты же не местный.

— А я давно здесь. Городок ваш мне не шибко глянется. Я приезжал пару раз, когда Змей к себе требовал. У Захара же интересы не только в вашем городе. Ну, а раз такая ситуация возникла, пришлось ему подкрепление вызывать. Я даже как-то пацана видел с нашей роты, писарем который был. Он в журналистах теперь. Как его… Шмелев, кажется? Точно, Шмель. Тогда я про тебя и вспомнил, даже найти хотел. А потом вон как вышло.

Мы замолчали, но Рафик не сводил с меня ни взгляда, ни автоматного дула. Вот тогда я почувствовал реальную опасность, даже больше, чем тогда, в автомобиле. Ногтями тут не отделаешь. Рафик — лось здоровый, с ним побарахтаться придется, а ствола у меня как на грех под рукой нет.

Рафик вдруг оскалился настолько злобно, что не сиди я в душной яме пару лет назад, то умер бы от страха.

— Я ведь знаю, о чем ты сейчас думаешь. Жалеешь, что тогда я не сдох, а еще, что пушки под рукой нет.

— Поразительная наблюдательность, — ответил я. — Об этом нетрудно догадаться.

— А тут и гадать не надо. Я думаю, что Катька не слишком долго будет по тебе скорбеть. Может даже я ее потом и утешу. Пожалуй, я все-таки тебя грохну. Пощады будешь просить?

— Не буду. Сука ты, Рафик, — устало сказал я. — И трус. Можешь прямо здесь грохнуть. И, пожалуй, ты прав. Жалко, что ты тогда не сдох, избавил бы меня от кучи проблем.

Рафика перекосило.

— Да, я трус, можешь так считать. А ты — змееныш, крыса, которую на груди пригрели. Люди тебе помогли, а ты их подставляешь. Они-то твоих родных не трогали.

— Они бандиты, Рафик. И ты — бандит. Чем меньше вас на свете, тем лучше остальным…

Подсознательно я надеялся, что разозленный Рафик сделает какую-нибудь глупость, позволившую мне уравнять наши шансы. Но он мне такой возможности дать не хотел. Нехорошо оскалившись, он поднял автомат.

— А ну, шагай. В погребе посидишь, а Змея я сейчас вызову. Пусть он сам с тобой разбирается. Шагай!

Я повернулся и пошагал. А что было делать? Столько времени они думали, гадали, кто тот неизвестный киллер, и вот в одночасье я встречаю двоих людей, которые реально знали, кто я и за что ненавижу их. Сильвер мертв, но остался Рафик. Спускаясь по ступенькам холла, я жалел только о том, что слишком затянул этот спектакль. Внизу у дверей сидел еще один охранник. Увидев нас, он привстал, явно удивленный происходящим, поскольку меня знал, а наведенный в мою спину автомат давал выход самым разным предположениям. Не веря, по всей вероятности, своим глазам, он включил свет и уставился на нас.

— Какого хрена? — изумленно спросил он, но ответа не получил, так как именно в этот момент за окном началась пальба.

Запертые ворота не остановили нападавших. Судя по грохоту, их попросту вышибли мощным тараном. Со двора послышались вопли и отчаянный мат, а за ним автоматные очереди. Рафик с неожиданной паникой нервно задергался на месте, а потом повернулся ко мне.