Владимир Гриньков - Расстрельщик

– Я дам тебе свою машину.

– Спасибо.

Рука – это просто отговорка, конечно. Корнеев оттого изменился в лице, что увидел на папке фамилию Яншин. Очень знакомую фамилию. Ее в числе прочих назвал Молотов. Он тогда еще сказал, что следующими, кого Корнеев будет убивать, непременно окажутся Полутягов, Яншин и, возможно, Альметьев. Только насчет Альметьева Молотов не был уверен, а относительно других – на все сто. Пророчество начинало сбываться. Досье на Яншина уже было готово и лежало на столе Христича.

Всю дорогу до дома Корнеев хранил мрачное молчание. Водитель Христича попытался было посочувствовать, сказал, кивнув на забинтованную руку:

– Болит, наверное?

На что Корнеев совершенно неожиданно зло огрызнулся:

– Ты лучше за дорогой следи, жалельщик!

Слово «жалельщик» он произнес с таким презрением, будто это было самое страшное ругательство. Обиженный водитель больше не стал с ним заговаривать.

Приехали к дому Корнеева. Корнеев вышел из машины и сердито хлопнул дверцей.

Настроение у него было ужасное. В душе плескалась противная смесь из растерянности и вязкого ужаса.

– Что-то у тебя вид нехороший, – огорчилась Рита.

– Рука, – коротко пояснил Корнеев.

Прошел в комнату.

– Тамара где?

– На кухне, – ответила Рита.

Корнеев удовлетворенно кивнул. Не хотел, чтобы сейчас ему мешали. Позвонил в агентство «Вальтер», Коле Свечину. Тот так изумился, словно уже не чаял услышать корнеевский голос.

– Вадим? – сказал протяжно. – Это ты?

– Я. Чему удивляешься?

– У вас там неприятности, как я слышал.

Говорил о Молотове.

– Да, – подтвердил Корнеев. – Дела плохи. Но меня это не коснулось, к счастью.

Лукавил. Покалеченная рука была лишь одной из неприятностей. Гораздо больше волнений доставило то, что Корнеев «засветился». Его пытались взять по горячим следам, благо в «Росэкспорте» хранилось на него досье и там было все – и адрес, и фото, и даже особые приметы. Прокуратура уже дала санкцию на арест. Вызволил из беды Христич – нажал на какие-то одному ему известные рычаги, и про Корнеева тут же забыли. Теперь следствие потихоньку покатится, пока по обыкновению не застрянет где-то и его не похоронят в конце концов, потому что – «висяк».

– Я к тебе по делу, – сказал Корнеев. – Фамилию Яншин когда-нибудь слышал?

– Ну допустим.

– А Полутягов?

– Допустим.

– А Альметьев?

– Что тебе за забота? – осведомился Свечин.

– Мне нужна информация по ним, Коля. Позарез. Ты же знаешь, какое у нас сейчас положение.

Он так выстроил фразу, чтобы у собеседника и сомнений не возникло – Корнеев по-прежнему в «Росэкспорте» и интересуется этими людьми исключительно по долгу службы.

– Я подберу материалы, – пообещал Свечин после некоторого раздумья. – Когда подъедешь?

– Завтра, – ответил Корнеев.

У него как раз был свободный день.

– Хорошо, жду.

На том и расстались.

Появилась Тамара.

– Рука болит?

– Немного.

– Тебе хотя бы отпуск предоставили?

– На два дня, – с серьезным видом сообщил Корнеев.

– Не густо.

– Служба.

– Как вообще служба?

Понятно, что не про службу спрашивала, а про Захарова.

– О Паше никаких известий.

– Мне до него дела нет! – отрезала Тамара.

– Ни малейшего интереса? – не удержался Корнеев.

– Ни малейшего!

Развернулась и ушла в другую комнату. Рита, слышавшая окончание разговора, вздохнула.

– Ты не цепляйся к ней с Захаровым. Ее при одном упоминании о нем трясет.

– Я вижу.

– Ничего ты не видишь. Она его просто ненавидит.

– Даже смерти желает, – подсказал Корнеев.

– Да! – почему-то вспылила Рита. – И совершенно справедливо, между прочим!

– Вот сейчас ты на нее похожа, – отметил Корнеев. – Когда вы обе разъярены, можно запутаться, кто есть кто.

– Мы – сестры. Родные. Потому и похожи.

Родные, похожи – в этой связке слов что-то скрывалось, желанное, как ответ на вопрос, давно мучивший Корнеева. Он стал вдруг задумчив и вроде бы отключился от окружающего, потому что попытался сообразить, к чему можно пристроить Ритины слова про похожесть родных людей. И вспомнил – с Базылевым это связано. Едва додумался, тут же позвонил Христичу.

– Я, кажется, знаю, откуда взялся двойник Базылева.

– Ну-ну, – без особого энтузиазма отозвался Христич.

Он уже не надеялся, наверное, что когда-нибудь им откроется эта тайна.

– Это его брат, младший. Тот, что жил с родителями. Я забыл, как его звали.