Владимир Гриньков - Министерство мокрых дел

– Так я заеду за тобой.

– Я закажу вам пропуск.

– Не надо. Ты лучше выйди.

Мартынов положил трубку. Даже не положил – бросил. Так мне представилось.

– Плохи дела, – сказал я.

Демин вопросительно посмотрел на меня.

– Мартынов хочет, чтобы я уехал.

– Из-за этой истории с Боярковым?

Вполне возможно. Я поначалу об этом даже не подумал.

– Он тебе плохого не посоветует, – сказал Илья.

Да, как-то так получалось, что Мартынов всегда помогал мне выбираться из передряг. Мой персональный ангел-хранитель, так сказать.

– Так ты уезжаешь? – деловито осведомился Илья.

Как человек практичного склада, он всегда был готов к действию.

– Документы у тебя при себе? Деньги нужны? Может, что-то еще?

Я сидел за столом и никак не мог дозреть до полной спелости. Ну что за чепуха? Почему это я должен уезжать?

Демин щелкнул пальцами и помахал рукой у меня перед глазами. Возвращал к действительности.

– Часы тикают, – сообщил он. – Время бежит.

– Значит, так, – определился я. – Если до вечера я не появлюсь, значит, уехал. Позвоню потом.

– Что отвечать любопытствующим?

Любопытствующие – это те, кто будет меня искать. А таковые найдутся, после разговора с Мартыновым я был в этом уверен.

– В отпуске я. Оформишь со вчерашнего дня.

– Сделаем, начальник.

– Черт побери! – не сдержался я. – Ну надо же!

Я чувствовал, как подступают вплотную настоящие неприятности. В такие минуты у меня в груди появляется характерный холодок.

– Не дрейфь! – напутствовал меня Демин. – Возможно, все закончится быстро и безболезненно.

Он проводил меня до лифта. Когда створки раскрылись, мы увидели в кабине Полякову.

– Мадам едет вниз? – с игривой учтивостью осведомился Илья.

– Вниз.

– В таком случае я попрошу мадам присмотреть за моим племянником.

Илья втолкнул меня в лифт.

– Я надеюсь на вас, мадам.

Створки закрылись.

– Он бывает когда-нибудь серьезным? – поинтересовалась Настя.

– Только во сне.

Она стрельнула взглядом.

– Как твоя вчерашняя вечеринка?

– Бесподобно, – ответил я, медленно распаляясь.

Я заранее знал, как пойдет наш с ней разговор. Она станет задавать вопросы, глядя на меня насмешливо-холодным взором, и с каждым моим ответом все больше будет утверждаться в собственном превосходстве надо мной и над всем мужским родом.

– Именно поэтому ты сегодня небрит?

В ход пошла тяжелая артиллерия. Уже перешли на личности.

– Да, ночь была бурной, – процедил я. – Дело только в этом. Хотя, по чести говоря, лучше бы я провел ее с тобой.

Ее глаза распахнулись, выдавая крайнюю степень изумления.

– Вот как? – только и смогла произнести Настя.

– Понимаешь, бывают моменты, когда на тебя пытаются навесить всех собак, хотя ты вовсе ни при чем, но вся штука в том, что это никого не волнует. Ни-ко-го! Совершенно! Потому что у тебя нет алиби! Ты знаешь, что такое алиби?

Настя смотрела на меня, как на сумасшедшего. А я и был в некотором роде сумасшедшим. Чтобы дойти до такого состояния, нужно для начала пережить то, что я пережил вчера, потом целую ночь разыскивать любимую по моргам и не найти ее, но быть почти на сто процентов уверенным в том, что все равно в конце концов ее найдешь, и найдешь именно в морге, ну и в довершение всего для достижения требуемого эффекта всю эту ночь надо провести на свежем воздухе в полном одиночестве.

– У тебя проблемы? – спросила Настя.

Хотела сохранить деловой и чуть отстраненный тон, но не получилось. Было видно, что я ее напугал.

– Извини, – пробормотал я. – Сам не знаю, что на меня нашло.

Мы вышли из лифта. Настя нервно теребила ремешок своей сумки. Кажется, я угадал в ней растерянность. Ледяной панцирь на время дал трещину, и в эти секунды можно было видеть, что там, под панцирем, происходит.

За постом охраны меня уже поджидал Мартынов. Достаточно было лишь заглянуть ему в глаза, чтобы понять, насколько все серьезно.

– Вы знаете про Бояркова? – спросил я.

– Знаю.

– Он сам сиганул. Но у меня нет ни одного свидетеля.

Мартынов выразительно посмотрел на Полякову. Она была встревожена не на шутку.

– Извините, – сказал ей Мартынов.

Взял меня под локоть и увлек за собой.

– Дела плохи, Женя. Не знаю, что там у вас произошло, но я тебе верю. Жаль, что не верят другие.

Я даже не успел у него уточнить, кто они, эти другие. Они сами обнаружились в следующее мгновение. Подошли трое и скоро надели на меня наручники, я и сообразить ничего не успел.