Владимир Гриньков - Семь кило баксов

Потом она, наверное, подумала о том, что не стоит перегибать палку, и несколько смягчила тон.

– Там надо будет сделать кое-какие бумажные дела. То, что связано с видом на жительство. Если ты действительно не хочешь общаться с Прокоповым, я попрошу Костю…

– Костаса?

– Ну да, Костаса. Чтобы он с тобой общался и занимался твоими бумагами, а не Александр Александрович.

После этого они распрощались. Полина положила трубку на рычаг.

Расцвеченная огнями набережная, пальмы, шумят невидимые во тьме волны, на судне, стоящем на рейде, зажглись огни, по дороге вдоль нескончаемого ряда ресторанов проносятся машины. Даже не верится, что еще сегодня утром Полина была в Москве.

Хозяина магазина звали Фидиас, было ему за пятьдесят, во внешности сквозило лукавство, присущее обычно людям восточным. Его иссиня-черные усы были настолько роскошны, что казались не настоящими, а накладными, приобретенными по случаю в какой-нибудь лавке, торгующей театральным реквизитом. Он был невысок, но крепко скроен и даже, пожалуй, несколько великоват в ширину, потому что, когда он шел через принадлежащий ему магазинчик, все время существовала опасность, что он зацепит ненароком один из стеллажей, стоящих посреди зала, и оставалось тайной, как Фидиасу удавалось избежать столкновения.

Торговал он всякой всячиной для дома, которая не столько полезна в хозяйстве, сколько служит для того, чтобы ласкать хозяйский взор. Здесь были плетенки из соломы, вышивка, почему-то сплошь в рамочках и под стеклом, различных формой и расцветок вазы – от совсем крохотных до огромных, в самой большой из ваз запросто мог бы укрыться подросток средней комплекции. Еще были поделки из камней, абстрактные фигурки из металла, деревянные маски, стилизованные под африканские, люстры, настолько вычурные, что купить их для своего жилища мог только большой оригинал.

Фидиас взял Полину в свой магазин, не задавая ей лишних вопросов, только уточнил, есть ли у нее вид на жительство (Полина сказала, что очень скоро будет) и как у нее с английским. Английский, как оказалось, был ей нужен в основном для того, чтобы общаться с самим Фидиасом. С покупателями ей предстояло разговаривать на русском. Сюда нередко заходили туристы из России, а у Фидиаса в торговом зале не было никого, кто хотя бы в малой мере знал русский, и он давно себе такого подыскивал. За Полину поручилась тетя Галя. Фидиасу этого оказалось достаточно.

Зарплату Полине он определил в двести восемьдесят кипрских фунтов в месяц, что в более привычной для Полины системе координат составляло приблизительно пятьсот пятьдесят американских долларов. Из этой суммы сто фунтов в месяц Полина должна была отдать за снятую неподалеку от места работы однокомнатную квартиру, называемую здесь «студио», и около двух сотен у нее после этих выплат оставалось. Это были первые деньги в ее жизни, которые она зарабатывала самостоятельно.

На работу она приходила к восьми утра и работала до шести вечера. На обеденный перерыв их магазин не закрывался, и можно было пообедать в задней комнатушке магазина только тогда, когда в магазине не было посетителей, и в торговом зале оставалась Полинина напарница, юная киприотка по имени Стефания.

Русские сюда действительно заходили нередко. Соотечественников Полина вычисляла мгновенно. Ее задачей было помочь в выборе покупки. Она подходила к потенциальным покупателям и с улыбкой предлагала на русском свою помощь.

– Я могу вам чем-то помочь?

Ответная улыбка и одновременно настороженность во взгляде. Полина уже обратила внимание на эту особенность в общении с соотечественниками: иностранцам наши улыбались чаще. Вот если Стефания подходила первой, то ей навстречу – вежливая улыбка, а во взгляде – готовность воспользоваться предлагаемой помощью. Тут, заслышав знакомую речь, подключалась Полина, и покупательница, определив в ней русскую, гасила улыбку на своем лице, будто тем самым устанавливая дистанцию.

– Мне что-нибудь для кухни оригинальненькое… Не посоветуете? А вы из России? Откуда? Из Москвы? Ой как интересно. Нет-нет, эта вышивка мне не подойдет. Слишком примитивно. Вы не находите? Я вот на Рождество была в Париже, видела там в одном магазинчике чудненький эстамп и не купила, теперь себя кляну. А здесь какое-то все простое, нет изящества… А вы давно тут живете? Ах, недавно. Ну и как вам Кипр? Я вот не в восторге, здесь скучно. Правда? А это что за ваза? Я, честно говоря, не верю, когда они пишут, что сделано на Кипре, что ручная работа… Из Китая, наверное, все это тянут, я почти уверена. А так этот Кипр – один к одному наш Сочи. Это люстра? Ну надо же. Тут они переборщили, по-моему. А почему вы сюда приехали? Работать? Ну и как вам работа? А платят много, если не секрет?