Владимир Гриньков - Турецкий транзит

Полина подняла на него глаза. Турок улыбнулся ей и еще раз повторил:

– Извините!

– Откуда вы знаете, что я не люблю вареные яйца? – медленно спросила Полина.

Она словно слышала свой голос со стороны. Будто кто-то рядом с нею говорил ее голосом. Улыбка стерлась с лица турка.

– Но вы ведь их не любите, – сказал он осторожно.

– Да, не люблю, – подтвердила Полина, и снова она слышала свой голос так, будто это не она говорила. – Но вы об этом откуда знаете?

Турок растерялся, это было видно.

– Вы меня знаете? – спросила у него Полина.

Турок растерянно кивнул.

– Давно? – спросила Полина, страшась услышать ответ.

– Неделю.

У нее сжалось сердце.

– Что – неделю? – спросила она неприятным голосом.

– Вы живете здесь неделю.

Полина засмеялась неуверенным смехом.

– Вы больной! – сказала она собеседнику.

Так и сказала ему по-английски: крейзи. То есть не живот у него болит, к примеру, и не рука или нога, а на голову он больной. Псих, если сказать по-русски. А если он не псих и с головой у него все в порядке, тогда не в порядке с головой у Полины. А про себя так больно думать.

Турок обиделся и ушел. Полина сидела за столом, не притрагиваясь к завтраку. Мальчишка, тот самый, который привел ее сюда накануне, улыбался ей из кухни.

Через какое-то время, вернувшись в дом, Полина обнаружила турка за стойкой. Тот отвернулся при ее появлении.

– Простите меня, – попросила девушка.

Турок не повернул головы.

– Скажите, от Антальи до Денизли сколько километров?

– Триста, – сказал сквозь зубы турок.

– А Памуккале – это в Денизли?

– Денизли – это город. От него до Памуккале еще километров пятнадцать или двадцать.

Он отвечал, не глядя на Полину. И она снова сказала:

– Простите меня.

Турок наконец смягчился, выложил на стойку перед Полиной карту Турции.

– Вот Анталья, – ткнул он в карту пальцем. – А вот Денизли, – его палец скользнул по карте на северо-запад.

Полина склонилась над картой, и турок увидел то, чего он до сих пор не замечал. На голове девушки была свежая рана. Рана, по-видимому, была серьезная, потому что врачам пришлось наложить швы.

Пауза затягивалась, турок молчал, Полина подняла глаза, встретилась с ним взглядом и вдруг догадалась о том, что именно привело ее собеседника в такое замешательство.

– Ударилась головой, – сказала она по-русски с виноватой улыбкой. – Было больно, даже сознание потеряла.

Турок не понял ни слова из сказанного ею. Зато он понял, чем можно объяснить странности в поведении девушки. И еще ему теперь не казалась невероятной мысль, что она действительно могла забыть о том, что поселилась в этом пансионе неделю назад.

Поднявшись в номер, Полина внимательно изучила билет и визитку. Билет автобусный. На двадцатое число. Сегодня девятнадцатое, как сказал ей турок. Получалось, что завтра. Билет до Денизли. А от Денизли до Памуккале всего двадцать километров. И в Памуккале забронирован отель…

Шаги за дверью. Осторожно постучали. Полина сжалась, неведомо чего испугавшись. Голос за дверью. Кажется, это хозяин пансиона. Полина открыла дверь.

– Извините, – сказал ей турок. – Может быть, вызвать полицию?

– Зачем полицию? – испугалась девушка.

– Ваши друзья… Они могут вернуться…

– Кто эти люди? Я никого здесь не знаю.

Было видно, что турок нисколько ей не поверил.

– Они искали вас, – сказал турок. – Вы уехали в Йолюдениз. Они пришли сюда. Не сюда, в этот номер, а на ресепшн. Они искали вас, – снова повторил он. – Я сказал, что вы уехали. Они спросили про багаж. Они хотели знать, вернетесь ли вы в Анталью. Я сказал – нет. Я обманул.

– Почему? – вырвалось у девушки.

– Они ведь не ваши друзья, правильно?

Наверное, он в тот раз заподозрил что-то неладное, раз записал номер их машины.

Полина достала из сумки фотоальбом, протянула его собеседнику:

– Посмотрите, здесь они есть?

Турок перелистывал страницы недолго.

– Вот, – сказал он. – Этот и этот. И вот снова они. И здесь…

Где-то они были сфотографированы порознь, а где-то рядом с ними была Полина. И получалось, что не знать их она не могла.

– Вот эти люди… Они приходили сюда и спрашивали про меня?

– Да, – кивнул турок.

– Но вы говорили, что их было трое. Третий – кто?

– Третьего здесь нет.

Турок смотрел на девушку с нескрываемым сочувствием. По-видимому, он каким-то образом связывал между собой визит той троицы и рану на голове Полины.