Владимир Гриньков - Турецкий транзит

Тогда он достал свой мобильник и протянул ей:

– На, позвони.

– Кому?

– Тем людям, о которых ты говоришь. Людям из своих воспоминаний.

Она набрала телефонный номер «Агентства всемирных путешествий». Длинные гудки. Она повторила попытку. Тот же результат.

– Что? – спросил он.

– Ничего. Никто не отвечает.

– Вот видишь, – сказал он с таким видом, будто ничего другого и не ждал.

– Это ничего не значит! – произнесла она сердито. – Это фирма! Я там работала! Меня уволили! Потому что не было денег! Они, может быть, совсем обанкротились! Закрылись! И потому никто не отвечает!

– Позвони еще кому-нибудь. Своим знакомым. Или родственникам.

Она набрала номер. Ей ответили.

– Алло-алло! – заспешила она. – Мне Прокопова, пожалуйста!

Ей что-то ответили на непонятном языке.

– Прокопов, плиз! – перешла она на английский, запаниковав. – Мистер Прокопов!

– Здесь нет мистера Прокопова, – ответили ей на английском. – Очень жаль. Извините.

Отключились.

– Это ничего не значит! – бормотала она.

Она не хотела верить. Не хотела быть Таней Тимофеевой. Все в ней протестовало.

– Позвони еще кому-нибудь, – предложил ей ее незнакомый знакомец. – Своей маме, например.

– У меня нет мамы. Мои родители погибли.

Он посмотрел на нее недоверчиво. От нее это не укрылось.

– Погибли! – повторила она хмуро.

– Твоя мама живет в Ленинградской области. Там городок с таким смешным названием. Ты говорила мне, да я забыл.

– Я не могла говорить тебе такого! – сказала она в отчаянии. – Я Полина Звонарева, и у меня совсем другая жизнь! Я не та, за кого ты меня принимаешь!

– Я не думаю, что ты сегодня впервые позвонила тем людям, которых якобы знала прежде. Ты наверняка уже пыталась им звонить. Правда?

– Да, – подтвердила она, и у нее сжалось сердце.

– И они никогда не отвечали. Да?

У нее перехватило дыхание, и она не смогла ответить, только кивнула в ответ.

– Может быть, они действительно существуют, эти люди, – сказал он осторожно. – Но в каком-то другом качестве. Все, может быть, перемешалось в твоей голове. Это как с мусакой, которую мы с тобой часто ели в Стамбуле, а ты теперь почему-то говоришь, что дело было на Кипре…

– Да, это было на Кипре! – заупрямилась она.

Но на него это не произвело никакого впечатления.

– Тебе кажется, что ты все помнишь, – сказал он. – Что твои воспоминания – это отражение того, что с тобой действительно когда-то происходило. Но когда ты хочешь получить подтверждения каким-то фактам – подтверждений нет!

Он взял в руки фотоальбом, раскрыл его на странице, заложенной стодолларовой банкнотой. На той странице обнаружилась фотография, где он и она были рядом.

– Твои воспоминания тут не играют, – сказал он спокойно. – Подтверждений нет. А то, что я тебе рассказываю, имеет подтверждения.

Он ткнул пальцем в снимок.

– Вот я. Вот ты. Это в Лялели. Вот твой магазин. И, если мы сейчас туда позвоним, там тебя признают. А вот здесь на снимке дата. Месяц май. Совпадает с тем, что я тебе рассказываю.

Перевернул страницу.

– Вот ты в Стамбуле. Мечеть за твоей спиной – Айя София. Это недалеко от Лялели. Четвертая остановка, если ехать на трамвае.

Снова перевернул страницу.

– Вот твои знакомые…

– Ты их знаешь? – встрепенулась она.

– Немного, – сказал он неохотно.

Это были те двое, которые на снимках в фотоальбоме присутствовали наиболее часто. И одного из них она видела в Анталье.

– Это те люди, с которыми ты уехала на побережье.

– Не может быть, – пробормотала она.

Ее ужасало то, как ладно стыковались факты. Один к одному. Без зазоров. И все, о чем ей говорил собеседник, получало подтверждение. В отличие от того, что говорила она. И ее воспоминания против его рассказов не имели никакой силы.

– Ты их не помнишь тоже? – спросил он.

– Нет. То есть не то что не помню. Я их видела. Одного из них.

– Да?! – заинтересовался собеседник. – И где же?

– В Анталье.

– Давно?

– Вчера.

– И что?! – У него даже глаза округлились.

– Мне показалось, что он выслеживал меня.

– А ты?

– Я убежала.

– Еще бы! – пробормотал он.

– Ты что-то знаешь?

– А ты? – вдруг спросил он и посмотрел ей в глаза.

Она покачала головой.

– Не может быть, чтобы ты этого не помнила! – сказал он.

Он принуждал ее вспомнить. Он говорил ей открытым текстом, что она должна знать, из-за чего вчера был весь сыр-бор. Но она не знала. Обращалась к своей памяти, но не видела там ничего. Сплошная темнота. Словно она озиралась в абсолютно темной комнате, пытаясь разглядеть хоть что-то, да что же можно увидеть в темноте.