Владимир Гриньков - Заповедник страха

Потом упырь достал нож. Пошел к Хмелю. Хмель рванулся, но веревки не пускали. Он мычал и бился.

– Тихо! – прошипел упырь и острием ножа коснулся шеи обезумевшего Хмеля. – Будет тихо – будешь жить.

Хмель не поверил, но замер.

Упырь споро перерезал веревки, и Хмель рухнул на землю. Тогда упырь перерезал и те веревки, которыми были связаны руки-ноги. Хмель не мог пошевелиться. Все затекло.

– Вставай! – скомандовал упырь.

– Не могу, – проскулил Хмель.

Упырь ушел к машине и долго возился там.

Хмель подумал, что это его единственный шанс. Сначала он не смог встать на ноги и поэтому пополз прочь на карачках, но каждый следующий метр прибавлял ему сил, даря надежду на спасение, и он все-таки поднялся, побежал, то и дело испуганно оглядываясь. Он бежал к деревне, потому что только там мог спастись. Сердце бешено колотилось, и уже не хватало воздуха, казалось, что еще чуть-чуть, и Хмель задохнется. Он боялся этого зверя болотного. Боялся, что тот догонит в два прыжка, повалит и своим страшным ножом умертвит. Когда Хмель, поскользнувшись в очередной луже, падал, то вскакивал так стремительно, словно его подбрасывала мощная пружина – он боялся хотя бы одну секунду потерять.

Хмель ворвался в деревню и помчался по разбитой машинами дороге, выкрикивая призывно:

– Пацаны! Это я! Пацаны!

За очередным домом он увидел оба внедорожника – «Ниссан» и «Исудзу».

– Э-э-э! – выдохнул потрясенно.

На громкий крик уже не оставалось сил.

Его услышали. Сбежались все: и Виталик, и Сергей, и чернявый, и приятель погибшего толстяка. Они высыпали разом из-за дома и замерли, увидев Хмеля. Его трясло. Не мог поверить в свое спасение. Смотрел безумным взглядом и не мог сказать ни слова.

– Где Паша? – спросил чернявый.

Хмель понял, о ком тот спрашивает, и ужаснулся от осознания того, что ему предстоит сказать этим парням. Обвел их тоскливым взглядом затравленного зверя.

– Паша – где? – повторил чернявый, понижая голос, отчего делалось еще страшнее.

Хмель покачивал головой. Его корежило от ужаса, и он готов был разрыдаться.

– Ты где был? – спросил Виталик. – Где машина? Ты Пашу видел?

И пошел к Хмелю. И все с ним вместе тоже.

Как им сказать про Пашу? Про то, что Паши нет, а есть голова.

– Где Паша? – спросил чернявый.

У него был жестокий взгляд. Даже страшно смотреть в глаза.

– Паши нет, – сказал Хмель, почти пропел, и выглядел он в эту минуту безумцем.

Все ужаснулись при виде этой картины.

– Как – нет? – спросил чернявый. – Где он?

– Там, – ответил безумный Хмель и показал рукой куда-то вдаль.

Теперь, приблизившись, все видели, что Хмель седой, а помнилось, что не был он таким, и поэтому всем без исключения представилось нечто ужасное. Хмель эти подозрения не опроверг.

– Его нет, – сказал Хмель. – Он умер.

Он никак не решался сказать про отрезанную голову. Потому что даже вспоминать об этом было страшно. А выговорить и вовсе невозможно.

Чернявый всматривался в Хмеля и вдруг увидел кровь на его одежде.

– А это что? – вдруг спросил он и, взяв Хмеля за одежду, потянул его к себе. – Кровь?!

Остальных тоже уже терзали дурные предчувствия, и они приблизились, обступили Хмеля. Да, кровь и они увидели. Чернявый рванул Хмеля на себя, одновременно выбросив вперед кулак, и в этот кулак Хмель врезался. Еще удар. Хмель рухнул на землю. Чернявый избивал его ногами, не разбирая, куда бить.

– Это не я! – взвыл Хмель. – Там какой-то гад! Я его видел! Он убивал! Я покажу! Идемте, он еще там!

Чернявый лупил его, не останавливаясь. Хмель захлебывался собственной кровью.

– Где Паша?! – орали все одновременно. – Куда ты его дел?!

Они убьют его. Хмель рванулся, покатился по земле, чернявый его преследовал и продолжал пинать, но так прицельно бить, как раньше, уже не получалось, и Хмель смог подняться на ноги. Чернявый попытался схватить его за грудки, но Хмель отбился и помчался прочь. Все бросились в погоню. Обезумевший от страха Хмель знал, что они его убьют, если догонят. Он очень хотел жить. Он видел этой ночью смерть и не желал себе подобной участи.

Он не отдавал себе отчета в том, что бежит к тому месту, где оставил машину. Дорога эта была ему знакома, но он ее до поры не узнавал. И вдруг выбежал к тому пригорку, где он был совсем недавно, промчался, подгоняемый звуками погони, но спустя какое-то время понял, что погоня отстала. Он упал на мягкий мох, еще не веря до конца, что смог уцелеть.